Скажи ее имя - [49]

Портал в загробный мир, — так наш с Аурой гид по руинам цивилизации майя объяснил существование карстовых озер толпе галдящих туристов. Под гладкой изумрудно-зеленой поверхностью воды покоятся мрачные глубины, скрывающие скелеты принесенных в жертву людей с вырезанным сердцем. Шельх-Ад, так обозвала Аура парк развлечений по мотивам жизни майя «Шель-Ха», ловушку для туристов, в которую нас заманили обещанием понырять в карстовых озерах и лагунах, но на поверку оказалось, что под водой было больше человеческих конечностей, чем рыб, не говоря уже о плавающих везде полупрозрачных комках грязи.

▄

Была еще маленькая лагуна — или озеро, или пруд, — которую мы обнаружили как-то вечером в Биосферном заповеднике. Мы въехали в него по грунтовой дороге, испещренной грязными ямами и топкими колеями, с джунглями по бокам; затем чуть впереди справа мы заметили небольшую парковку и выкрашенную в ярко-желтый цвет смотровую башню, возвышавшуюся над низкими деревьями, словно заброшенная спасательная вышка. Мы припарковались, вылезли из машины, по тропинке дошли до башни и забрались по зигзагообразной лестнице на верхнюю площадку. Мы были удивлены, обнаружив бирюзовые воды Карибского моря всего в каких-то двухстах ярдах от нас, на другом краю простирающихся за дорогой джунглей; оказалось, что было намного позже, чем мы думали, оранжевое, пульсирующее солнце уже убегало с небосвода.

Вместо того чтобы вернуться назад в Тулум, спустившись с башни, мы последовали дальше по дороге к потайной лагуне, где в абсолютном одиночестве сели на низком деревянном причале. Вскоре перед нами заискрилась от лучей садящегося солнца вода, небо зардело над полоской джунглей, отделявшей нас от океана; воздух наполнился трелями птиц; казалось, что каждое подсвеченное дерево и куст скрывают в своих ветках одну или пару звонких птах; мы оба ошеломленно замерли, будто в тихой одновременной медитации, глядя на представшую перед нами возвышенную картину; каждый из нас преисполнился волшебством и одиночеством, и в какой-то момент наши чувства слились воедино, превратившись в волшебство и одиночество для двоих. Словно птицы только что совершили над нами обряд венчания. Иногда мне кажется, что если карстовые водоемы и вправду порталы в загробный мир и я смогу войти в один из них и вновь обрести Ауру, то я выйду из него на берегу этой самой лагуны, и Аура будет ждать меня там.

Что ж, в Шельх-Ад, mi amor. Нет ни одного чистого, не изъеденного вирусом, счастливого воспоминания. Штамм, перекинувшийся со смерти на жизнь, пожирает мои воспоминания, заставляя меня желать, чтобы события моего прошлого никогда со мной не случались. А я похож на часового, задремавшего у входа в изолятор и позволяющего заключенным сбежать. Грустно остаться наедине с памятью. Аура не может сказать: но это было не совсем так, mi amor, а скорее так… Это она должна была бы в один прекрасный день, держа мою костлявую руку, повести меня сквозь воспоминания о поре нашей влюбленности. Что за сладкий восторг, просыпаясь, обнаружить ее рядом с собой в постели! Квартира наполнена музыкой, которую я никогда раньше не слышал, мелодичными, умными девичьими песнями — Belle & Sebastian — самые счастливые утра моей жизни. (Даже четыре года спустя я все никак не мог привыкнуть к ежедневному неожиданному счастью.) В один из первых разов, что она оставалась у меня, она принесла свои диски. Dear Catastrophe Waitress, Wrapped, up in Books, Judy and the Dream of Horses и

If you find yourself caught in love

Say a prayer to the man above

You should thank him for every day you pass

Thank him for saving your sorry ass[29].

Это действительно происходило? В моей жизни? Каждый раз, когда я слышу эти мелодии, на глаза наворачиваются слезы. Soda Stereo, Чарли Гарсия, Smiths, Pixies, OOIOO; ее любимые «Битлз» и Дилан. А к чему я пристрастил Ауру? Думаю, к Iggy Pop and The Stooges. Сегодня я люблю тебя еще сильнее, чем вчера, — это было первое, что я говорил ей, просыпаясь, это стало моим суеверием наподобие «кролик-кролик-кролик» — первых слов, которые нужно произнести вслух в новогоднее утро. Только спустя много месяцев я позабыл это произнести. Пару минут Аура притворялась возмущенной: ты что, пытаешься меня разлюбить? На следующее утро я уже не забыл, но и года не прошло, как я понял, что говорю эти слова на автомате. Хотя и не настолько, чтобы отказаться от них насовсем, подчас мне хотелось произнести это или нужно было, чтобы она это услышала. Однажды утром, в нашу первую или вторую неделю, она, вытащив меня из постели к магнитофону, поставила диск Бьорк и поставила It’s Oh So Quiet, песню о том, как человек постепенно влюбляется, и где нежное, колыбельное нашептывание Бьорк переходит в эйфорический вопль вау-у-у вау-у-у… вот оно! Я могла бы вдохновить на такое? Аура была похожа на Бьорк узким разрезом больших глаз и развевающимися волосами. Другим вечером, сидя у меня на коленях, она прочла стихотворение из книжки Кэрол Энн Даффи, которую прихватила с собой. Когда детство заканчивается, в домах становится тихо… пока ты не вышел на опушку леса.