Скажи ее имя - [51]
Лола предупреждала меня, что Хуанита может одним взмахом руки разрушить наши с Аурой отношения, однако, несмотря на все свое волнение, я не запомнил, как мы познакомились. Привет, ма, это Франсиско, — и глаза Хуаниты впервые пристально смотрят на меня — ничего такого я не помню. Мне даже пришлось просмотреть снимки, сделанные нашим одноразовым фотоаппаратом. Хуанита, Родриго и Аура сидят за столом, на переднем плане распакованные подарки и бокалы с коктейлями, Хуанита держит в руках розовую футболку с блестящей надписью «Нью-Йорк» и улыбается так, будто сбылись все ее мечты. Аура не любила покупать подарки и делала это в последнюю минуту, в дальнейшем забота о подарках для ее родителей будет лежать преимущественно на мне. На фотографиях запечатлен светлый стеклянный атриум, на щеках Хуаниты румянец, она очень довольна, кепка Родриго надвинута на глаза, в кремовой водолазке, серой шерстяной юбке, с короткой воздушной стрижкой Аура похожа на Одри Хепберн, рядом с матерью она выглядит счастливой. Вокруг меня особенно не суетились. Возможно, отчасти из скромности, их и моей, и потому, что я был лишь очередным бойфрендом Ауры: они появлялись и исчезали, так почему со мной должно было быть иначе? Может, они пока не догадывались, сколько мне лет, не знали, что через три года мне будет пятьдесят. Аура впадала в детство и блеяла «ма-а-амоч-ка», от чего улыбка Хуаниты расцветала еще пышнее. Тогда я еще не понимал, что за тихой, собранной манерой поведения Родриго прячет хорошо обдуманное желание расстаться. В какой-то момент я почувствовал изучающий взгляд Хуаниты, сидевшей на другом конце стола. Увидев, что я это заметил, она тут же отвела глаза. Второй раз я ощутил, как она разглядывает меня, чуть позже тем же вечером и был уверен: она приняла решение. Мы с Аурой, как и другие пары, опьяненные любовью, могли отключаться от окружающих, склонившись друг к другу, мы смеялись над любым сказанным кем-то из нас словом. Впервые я заметил, как Хуанита шпионит за нами обоими, спустя примерно шесть недель, в Мексике, на торжественном обеде в канун Нового года в «Салон-дель-Лаго», куда нас пригласил Леопольдо; выражение ее лица было куда более задумчивым и расстроенным, чем когда она смотрела на меня одного. Она напоминала Просперо в женском обличье, обессиленного, который беспомощно подглядывает за прижавшимися друг к другу влюбленными Мирандой и Калибаном.
Но в Лас-Вегасе я был занят только Аурой и не припомню, чтобы меня волновала реакция ее матери. Большинство остальных фотографий из Лас-Вегаса были сделаны в нашем кричащем номере «Венецианца». Я позировал в виде горгульи, сидя на спинке кресла, символизировавшего папский трон, Аура, как модель с обложки, посреди претенциозной обстановки комнаты воплощала собой роскошь в отельном банном халате. Еще есть снимок, где она сидит на раскиданных после секса подушках, распахнувшийся халат открывает ее татуировку и верхнюю часть соблазнительной нежной груди, ее глаза слегка затуманены, но она доверчиво смотрит прямо в камеру — взгляд аксолотля.
Чуть позже тем же вечером, играя в блек-джек в казино «Белладжио», Аура сделает первую в своей жизни ставку и выиграет пятьдесят долларов. Дитя Фортуны! Мы договорились, что пойдем на ужин в честь юбилея Хуаниты с ее родителями, сестрами Эрнандес и их друзьями — до этого момента я видел всех их лишь мельком, поскольку они то бегали по магазинам, то сидели в казино. «Белладжио» казалось таким же бесконечным и величественным, как Лувр: вереница залов, заполненных игральными столами, барами, ресторанами, магазинами и фотографирующимися туристами. Только что мы были все вместе, но поглощенные разговором, мы с Аурой вдруг остались одни в толпе людей: ни Хуаниты, ни Родриго, ни тетушек, ни их друзей — все куда-то исчезли. Мы не знали ни названия заведения, где должен был состояться ужин, ни на чье имя был заказан стол.
Около двух часов мы с Аурой ходили от ресторана к ресторану — их там была по меньшей мере дюжина, — проглядывая списки заказанных столов и умоляя заносчивых метрдотелей еще раз пустить нас оглядеть их помещения. Мы дважды, трижды обошли по кругу громадное «Белладжио». Когда мы в третий раз остановились у «Ле Сирк», то даже не успели открыть рот, как услышали раздраженное: «Ваших родителей тут нет». Мы летели в Лас-Вегас только ради того, чтобы поужинать с Хуанитой. В конце концов мы присели в одном из баров казино, чтобы пропустить по паре стаканчиков. Что, если я никогда больше не увижу маму? — спросила Аура. Куда они подевались, Франсиско? Я постарался ее приободрить. Но поскольку это был Лас-Вегас, я знал, что в таком месте не бывает ничего невозможного, и заголовки таблоидов —
