Скажи ее имя - [41]

Мысль — это орудие перемен, она накладывает отпечаток на нашу жизнь.

Сентябрь 2003 — Я в Нью-Йорке. Отъезд состоялся. Начало непростое. Что касается новых идей, то мои мысли стянуты мрачной паутиной, нити смерти сплетены в ней со страхом совершить ошибку и так никогда и не стать частью какого-либо мира. Боюсь себя. Не понимаю, откуда берется это необъяснимое влечение к ночным улицам, приносящее мне столько вреда. «Ты общественно опасная личность» — моя мать права.

Февраль 2004 (Париж).

Où sont les axolotls?

12

Это и есть робот?

Аура показывала мне пару нарисованных в тетради ботинок на шнуровке, окруженных мелкими рукописными пометками, повторяющимися узорами из прямых и волнообразных линий.

Это ботинки, которые приходят по первому зову, сказала она.

То есть ты кричишь: ботинки, идите сюда! — и они прибегают к тебе сами, где бы ты ни была?

Ага, сказала она. Впрочем, нельзя стоять слишком далеко. А еще они не умеют ходить по лестницам.

И их можно носить?

Конечно, можно. Роботы, объяснила она, должны приносить пользу, иначе это не настоящие роботы.

Мы были в Копилько, сидели на диване в гостиной. У нее на коленях лежала открытая тетрадь на спирали с простой красной картонной обложкой. «Роботинки» были ее собственным изобретением, застрявшем на стадии идеи. Аура была слегка помешана на роботах. Она объяснила, что каждый ботинок будет оборудован специальным датчиком, запрограммированным реагировать на голос хозяина, когда ботинок позовут, он будет идти на знакомый голос в квартире или в доме, не превышающем определенного размера. На случай, когда кричать неудобно, например, если тебе нужно выбраться из темной квартиры, никого не разбудив, а уходить босиком не хочется, будет пульт дистанционного управления. Робот будет встроен в ботинок; с инженерной точки зрения довольно сложно заставить ботинки ходить, но только представь себе, говорила она мне, как разгуливает по улице пятистопный ямб.

Это сногсшибательное изобретение, ответил я. Она закивала, как довольный собой цирковой пони, сказала спасибо и перелистнула несколько страниц, пока не наткнулась на эскиз придуманного ею платья. Платье выглядело странно, оно было нарисовано желтым и синим карандашами, а вокруг юбки крутились какие-то красные обручи. И ты бы это носила? — спросил я, и она подтвердила, что носила бы. Ей нравилось придумывать платья, я обнаружил эскизы одежды во всех ее тетрадях времен Коламбии. Это было наше «первое свидание». В конце августа, через девять месяцев после нашего знакомства в Нью-Йорке — я не видел и не слышал о ней с тех самых пор, — она заглянула в «Эль Митоте», излюбленное место кокаинщиков, грязный богемный ресторанчик на окраине Кондесы[25]. Я выпивал со своими друзьями Монтиелем и Лидой у стойки, как вдруг передо мной возникла она. И снова здравствуй, смерть моя. Я смотрел на нее будто сквозь густую пелену табачного дыма, моего робкого изумления и опьянения.

Она спросила, почему я так и не ответил на письмо. Я сказал, что не получал от нее никаких писем. Она настаивала, что отправила мне по электронной почте благодарность за присланную ей книгу и заодно сообщала, что снова едет в Нью-Йорк. Не думаю же я, что она способна не поблагодарить человека, приславшего ей свою книгу? Что ж, понятия не имею, что случилось с тем письмом, сказал я, затерялось, наверное.

В ту ночь в «Эль Митоте» по виду Ауры невозможно было догадаться, что она аспирантка. Ее волосы уже не казались такими шикарными, они спутались и лезли в глаза. Она пришла с небольшой компанией друзей, сидевшей в другом конце бара. Через три дня Аура собиралась в Нью-Йорк, чтобы, как она сообщила мне, писать диссертацию в Коламбии. Эти новости беззвучно взорвались во мне снопом искр. Я сам летел в Нью-Йорк через пару недель. Значит, до твоего отъезда у нас не будет возможности встретиться? — спросил я. А почему нет? — сказала она. Время есть. И мы договорились о свидании следующим же вечером в «Сан Ангел Инн», ресторане и баре, расположенном в здании старой гасиенды, где можно было сидеть в патио на массивных кожаных диванах, потягивая Маргариту или мартини, которые подавались в серебряных кувшинчиках, утопленных в маленькие ведерки для льда. Я убежден, что был не первым парнем, пытавшимся произвести на нее впечатление, пригласив в это место, но она хотя бы не будет думать, что я зависаю исключительно в тошниловках вроде «Эль Митоте».

Сидя в Копилько на бежевом диванчике из искусственной кожи, она перевернула еще пару страниц тетради и наткнулась на запись, сделанную бирюзовой шариковой ручкой, недавно законченный короткий рассказ. Хочешь послушать? — спросила она. Он действительно коротенький, всего четыре страницы. Я согласился, и она прочла его мне. Это была история о молодом человеке в аэропорту, который никак не мог вспомнить, улетает он или только что прилетел. Рассказ был написан в духе бесцветных объявлений в аэропорту, с милым, сдержанным юмором. Я слушал не слишком внимательно, поскольку голова моя в тот момент была занята другим. За ужином я попытался закинуть удочку насчет второго свидания в Нью-Йорке. Но Аура озадачила меня, пригласив к себе домой. Хотела ли она всего лишь прочитать мне рассказ? Сидя рядом с ней, глядя на ее прекрасные губы, произносящие слово за словом, я гадал, позволят ли мне поцеловать их через несколько минут, или часов, или вообще когда-нибудь.