Скажи, что будешь помнить - [68]

– Ты в своей комнате смотрел? Может, он выпал у тебя из кармана и лежит где-то там?

В своей комнате я смотрел. Четыре раза. Проверил карманы брюк, не только своих, но всех тех, которые остались дома.

– Телефон мне дали для участия в программе. Они звонят, я отвечаю. Вот так это работает. А сейчас, если позвонят, ответить не смогу, потому что его у меня нет. Последней его брала ты, так где он?

Уверен, Холидей знает ответ. Чувствую это. Но все равно ищу. На случай, если ошибаюсь, с надеждой, что наткнусь на него там, где она его спрятала.

Сестра делает то же, что делала весь день – пожимает плечом, как будто это и есть ее ответ, – и этот жест доводит меня до нового уровня исступления. Так издеваться, так бесить, что мышцы рвутся из-под кожи и пальцы сжимаются в кулаки, способны только младшие братья и сестры.

Задняя дверь приоткрывается со скрипом, и Доминик просовывает голову в кухню.

– Здесь.

Холидей оборачивается, и нож, весь в сахарной глазури, выскальзывает у нее из пальцев и падает на стол.

– Нет, не может быть. – Она делает большие глаза. – Торты не готовы.

Доминик вскидывает брови:

– Это не моя проблема.

– Но у меня план, а это планом не предусмотрено.

Доминик искоса смотрит на меня, потом на мою сестру.

– Надо учиться все успевать.

Наблюдаю за ними с растущим раздражением – эти двое ведут себя так, словно меня здесь вообще нет.

– А к чему торты?

Холидей мило улыбается:

– Один – на твой день рождения.

– У меня уже был день рождения. Шесть месяцев назад. В центре для несовершеннолетних преступников.

Маркус – в одной руке банка, в другой ложка с глазурью – поворачивается ко мне. Смотрю на него и не понимаю: здоровяк с шестью кубиками на животе и татуировкой на правой руке возится на кухне и выглядит чертовски довольным.

– Ты мне про день рождения не говорил.

– Так он у каждого есть.

– Надо было там сказать.

Весь дом как будто сошел с ума.

– И что бы мы с этим делали?

Он заразительно ухмыляется:

– Пели, дружище. Мы бы пели.

Самое то, что надо. Чтобы весь блок исполнил песню на мой день рождения.

– Ну, тогда отпразднуем твой половинный день рождения, так что смирись.

Растираю шею:

– Мне еще одна вечеринка не нужна.

– Мне еще одна вечеринка не нужна, – повторяет, передразнивая, Холидей. – А знаешь, повеселиться-то можно. Это не противозаконно. В общем, так, сегодня у тебя официально половинный день рождения, поэтому мы празднуем. И еще потому, что я люблю торты, а в прошлом году меня этого удовольствия лишили, потому что тебя здесь не было.

– Ладно, тогда для чего второй торт и о чем вы с Домиником переговариваетесь так загадочно?

Холидей вздыхает и смотрит в упор на Доминика.

– Точно? Здесь?

– Здесь. Эксл уже готов махнуться машинами. Кстати, я сказал ему, что идея твоя.

– Трус, – презрительно цедит она.

– Ко мне не липнет, милая. – Доминик выуживает из заднего кармана мой телефон и бросает мне. Так и хочется взять стул и грохнуть его о пол, чтоб щепки полетели. Может, тогда бы легче стало.

– Почему у тебя мой телефон?

– Был.

– Что?

– Ты спросил, почему у меня твой телефон. Но его у меня больше нет. Был и нет.

– Я тебя убью.

– Там Эллисон Монро, на крыльце. Разговаривает с Экслом. Ты бы вышел. Экслу придется ее оставить, чтобы задушить Холидей, а оставлять дочку богатенького политика на крыльце, чтобы она торчала там на виду у всех, вряд ли так уж осмотрительно. Девочка хорошенькая, но не в моем вкусе.

– Идея была твоя, – вздыхает Холидей и возвращается к своему торту.

Я зависаю между тем туманом, в который попадаешь, если тебя треснуть как следует по голове, и нарастающей инстинктивной потребностью защитить Элль. Первыми приходят в движение ноги, за ними, с опозданием, мозги. Я отбрасываю сетчатую дверь так, что она ударяется о сайдинг. Обхожу сбоку дом и застываю на месте, потому что не могу решить, кошмар это или сказочный сон.

На нашем крыльце стоит и треплется с моим старшим братом самая красивая в мире девушка. Бежевая юбка приоткрывает соблазнительные бедра, облегающий голубой топ как будто специально пошит так, чтобы подчеркнуть каждый роскошный изгиб, длинные волосы собраны в небрежный высокий хвост, и очки на ней – чтоб мне провалиться! – те самые, сексуальные, а значит, цвет глаз за стеклами настоящий. Это Элль.

Сзади быстро подходит Доминик и, понизив голос, шепчет:

– Четыре сообщения с твоего аккаунта. Их написала Холидей. Я просмотрел, прежде чем она их отправила. Там что-то насчет того, что Элль больна, и ты интересуешься, в порядке ли она. Потом послали фотку с Тором. Больше б мы и не писали, если б она не ответила. Но она ответила. Холидей узнала, что у нее день рождения, и спросила насчет планов. Никаких планов у нее не было, и Холидей пригласила ее сюда.

У Элль день рождения. И она проводит его одна. Я и подумать не мог.

– Ее предков нет в городе, брат, и она согласилась. Я слышал, что ты говорил прошлым вечером, видел, каким было твое лицо, когда ты говорил о ней. Тебе нравится эта девчонка.

Я наклоняюсь к нему:

– Мне больше нельзя облажаться.

Доминик кладет руку мне на локоть:

– Ты не облажаешься. Я же говорил, что ты теперь лучше, чем был, а если по какой-то причине начнешь сдавать назад, я тебя верну на правильную дорогу. Раньше так не делал, но теперь сделаю. Я хочу, чтобы ты вернулся не только телом, но и душой, и блеск в твоих глазах я видел один-единственный раз, когда ты говорил о ней.