Сказать до свидания - [7]

Аккуратный такой, вежливый – про буддизм рассказывал, про шаманов местных, потом расспрашивал про московскую жизнь.

– Останетесь или возвращаться собираетесь?

– Нет, Володя, конечно вернусь в Москву, отпуск-то не вечный, а на пенсию пока не хочу.

– Так работайте здесь. Устроят вам ставку какую-нибудь фиктивную – дизелистом или конюхом. И Андрюхе все же помощь – огород, да и со скотиной.

– Ему моя помощь не так уж сильно нужна. Сделаю что смогу и поеду.

Все-таки не мое это место. И могилы мои все в Москве. Дедушкина, папина, мужа моего. Кто за ними ухаживать будет?

– Это тоже верно. По-восточному прямо рассуждаете. Кто-то должен семейную карму улучшать. У меня тоже мать в Красноярске живет, а я вот в Барнауле осел после армии. – Володя почесал голову, потом пригладил волосы, посмотрел в пол. – А это… я хотел спросить, у вас случайно нет выпить немного? Так, чуть-чуть только. Полечиться. А то что-то тяжело сегодня.

– Нет, Володь. Совсем нет. – Ей понравился парень, было жалко, что пьет.

– Ну ладно, извините. Спасибо за чай. Будете в Барнауле – заходите.

Вечером она рассказала Андрею про него.

– Ты посмотри, в каком рванье ходишь. Володя, например, обрати внимание – куртка чистая, следит за собой, даже одеколоном пользуется.

Андрей засмеялся:

– Конечно чистая. Они там на берегу сидят, квасят, а мы тушим. А одеколон он у Женьки сегодня с утра надыбал – опохмелиться.

В Актале кроме них жили еще две семьи. Оба лесника были из городов -

Женя закончил лесохозяйственную академию в Питере, женился здесь на местной девчонке, алтаечке. Лесничий Виктор, сильный, молчаливый мужик, работал раньше зубным техником в Новосибирске, приехал на

Алтай с женой Тамарой лет пятнадцать назад. Километрах в семи, где-то за рекой на пастушьей стоянке, жила семья алтайцев. Вот и все население в округе.

По субботам и воскресеньям на кордоне заводили дизель, все собирались в помещении конторы и смотрели телевизор. Когда мужики были в тайге, Таня по вечерам, после дойки, забегала к Тамаре поболтать. Иногда они утром вместе ходили на рацию, слушали, как в эфире переговариваются кордоны и центральная усадьба. Весь этот огромный заповедник, территория почти в миллион гектаров, где все друг друга знали.

– “Вершина-4” – “Вершина-1”. “Вершина-4” – “Вершина-1”, как слышишь?

Прием.

– “Вершина-1” слушает, прием.

– Саша, у меня просьба. Будешь в Аирташе, передай Сереге Санько, чтобы за яблоками приезжал. Я ему пять ящиков летних обещал. Прием.

– Гена, Санько утонул. Санько утонул два дня назад. Как слышишь? Прием.

– Как утонул? Прием.

– К вам поехал, за Ажами волна пошла. Одну куртку нашли у берега.

Хорошо, ребятишек не взял с собой. Прием.

– Понял, понял. Тогда до связи.

– До связи. Всем – конец связи. До четырех.

Тамара щелкнула тумблерами, выключая приемник и передатчик.

– Иногда за них, дураков, так волнуешься, вот здесь все сожмется. -

Она поднесла сжатую ладонь к груди. – Лезут куда попало, ни о чем не думают, а потом как с ребятёшками вот так одна останешься… Ведь и лавины какие-то, и лошади где оступятся. Сколько у него – один, двое?

– Двое остались. Сынишке шесть, девочка в пятый пошла. – Таня ответила не сразу, боролась с желанием бежать куда-то, остановить их всех, собрать дома.

– Ладно бы еще трезвые. А ведь иногда… Соображалка-то не работает.

Хорошо, мы с Витей сюда уехали. В поселке до этого жили – хуже было.

Иногда и каждый день пьяный напивался. А здесь тоже – думаешь порой, детишки дичают, без школы, без друзей. Да и учить самим приходится.

Я уж рада, что сейчас Наташка с Лялей хоть играют. Потом заскучает.

Андрюха-то твой как сюда попал?

– Развелся, с работой не ладилось, все найти себя не мог. Потом тоже начал увлекаться этим делом. А потом сбежал сюда. Он же природу всегда любил, еще муж его приучил в походы ходить.

– Таких непутевых балбесов тут полно, по кордонам. Молодые ребята, кто даже университет закончил, большинство неженатые. Вроде и парни-то все хорошие, но какая дура тут согласится… Разве только местная, как у Женьки.

Лето прошло очень быстро. Покос заканчивался, а Тане с Лялей пора было собираться в обратную дорогу. Женя съездил в Улаган за почтой и договорился, что через неделю Катуков приедет на мотоцикле встречать их в Улаан-Бажи.

За оставшееся время Таня провела последнюю проверку, перестирала все грязное Андрюшино, кое-где зашила. Начала немного волноваться, взгрустнула, привыкнув к жизни втроем, семьей, в одном доме.

Вспомнила свою пустую московскую квартиру, ожидание писем. Лялю ведь удавалось брать к себе только по субботам-воскресеньям, да и то не каждые выходные.

Мужики сметали и привезли на тракторе последний стог. С утра Андрей с Виктором отправились на тот берег реки помочь пастухам закончить покос. Обещали вернуться в середине дня. Назавтра уже нужно было уезжать. Таня с Лялей сходила по тропинке в ледник, который находился в полутора километрах от кордона в каменной россыпи под огромным обломком скалы. Даже теперь, в конце августа, мясо здесь хранилось замороженным. Она взяла кабанью лопатку, донесла в рюкзаке до дома, приготовила суп. В остывающую печку поставила формы с тестом. Подмела и помыла пол. В избе запахло уютным запахом свежего хлеба. Собрала свои и Лялины вещи, поставила на стол бутылку