Сказания о земле Русской. От Тамерлана до царя Михаила Романова - [11]

Во времена Василия стали развиваться в Москве также ремесла литейное и чеканное и искусство делать украшения из дорогих металлов, камней и жемчуга. Особенно славился в последнем искусстве сам великий князь; в своем завещании он упоминает о золотом поясе с кошельком, лично им скованном. До нас дошло чрезвычайно любопытное современное изображение великого князя Василия Димитриевича с супругой; оно вышито шелками на саккосе митрополита Фотия, хранящемся в московской патриаршей ризнице.

Рядом с этим изображением вышиты также шелком греческий император Иоанн Палеолог и его супруга императрица Анна, дочь Василия Димитриевича и Софьи Витовтовны, выданная замуж в 1414 году за царя Иоанна, отцу которого задолго до этого брака московский великий князь широко приходил на помощь деньгами в его борьбе с турками.

Василий Димитриевич скончался 27 февраля 1425 года среди общего уныния и слез, во время страшного мора, свирепствовавшего по всей Русской земле.

Следуя в течение своего 36-летнего великого княжения высоким заветам предков – собирать Русскую землю, он, как мы видели, достиг весьма многого; а именно: примыслил княжество Нижегородское и другие богатые волости на берегах Оки и Волги, подчинил своему влиянию Тверь, Рязань и Псков, заставил новгородцев держать свое великое княжение честно и грозно, остановил дальнейшие стремления Литвы к овладению русскими землями к востоку от Смоленска и, когда было необходимо, брался за оружие против татар.

Но отец Василия, незабвенный герой Куликовской битвы, завещал и новый порядок престолонаследия от отца к старшему сыну, порядок, столь необходимый для возрождения могущества нашей Родины. Следуя этому новому порядку, Василий Димитриевич также завещал столы Московский и Владимирский сыну своему Василию II, оставшемуся после смерти отца 10-летним мальчиком.

Конечно, уже ни тверской, ни рязанский князья не могли и думать оспаривать старший великокняжеский стол у юного московского князя. Но зато тотчас же после смерти Василия Димитриевича вспыхнула смута в среде самих московских князей; она была первой и последней в потомстве Иоанна Калиты, но ознаменовалась жестокой борьбой и кровопролитием.

Дело заключалось в том, что у Василия Димитриевича оставались братья, из которых старший, Юрий Димитриевич Звенигородский, по всем обычаям старины имел неоспоримое право на великокняжеский престол, а потому не хотел согласиться на передачу его своему 10-летнему племяннику, отказываясь вместе с тем признавать, что согласно воле отца его, Димитрия Донского, в Московском княжестве должен был утвердиться новый порядок престолонаследия от отца к сыну. При этом Юрий ссылался на духовную Донского, в которой последний, завещая великое княжение своему юному сыну Василию Димитриевичу, еще не успевшему вступить в брак, писал: «А отнимет Бог сына моего старейшего Василия, а кто будет под тем сын мой, ино тому сыну моему стол Васильев, великое княжение». Ясно, что Димитрий Иоаннович Донской писал это на тот случай, если Василий Димитриевич умрет бездетным. Но Юрий криво толковал в свою пользу это завещание и, когда умер старший брат, не хотел признавать его сына, малолетнего Василия Васильевича, преемником на великом княжении Московском.

В ту же ночь, как умер Василий, митрополит Фотий послал за Юрием звать его в Москву присягать новому великому князю. Юрий отказался; однако, боясь принуждения, он не хотел даже оставаться поблизости от Москвы и бежал в отдаленный Галич, где стал собирать войска. Но московские бояре, посадив на коня своего маленького великого князя, сейчас же пошли на Юрия; тогда последний, видя, что сочувствие земли не на его стороне, запросил перемирия на год. По совету матери Василия Васильевича, дядей и даже деда – Витовта Литовского – митрополит Фотий отправился в Галич уговаривать Юрия к вечному миру. Но, несмотря на все усилия митрополита, Юрий не соглашался на вечный мир, и Фотий, разгневавшись, выехал обратно в Москву. Между тем тотчас же после его отъезда в Галиче открылся сильный мор. Тогда Юрий испугался; он вернул митрополита, после чего мор сразу же стих, и послал двух своих бояр для переговоров в Москву, где они и заключили мир на том условии, что вопрос, быть ли дяде или племяннику великим князем, должен решить хан Золотой Орды, для чего оба они отправятся к нему.

Поездка эта по разным причинам состоялась только в 1432 году, то есть через семь лет, после смерти святителя Фотия, которая развязала руки всем враждам и крамолам, сдерживаемым при его жизни.

В Орде ловким и красноречивым защитником прав Василия явился хитрый и изворотливый московский боярин Иван Димитриевич Всеволожский. На ханском суде Юрий доказывал свои права на основании старых порядков и приводил в свидетельство летописи и криво толкуемое им завещание Донского. Боярин же Всеволожский обошел хана, польстив ему, что Юрий ищет великого княжения и доказывает на него свои права, а московский князь Василий всецело уповает на ханскую милость, благодаря которой княжил его отец и он сам княжит уже семь лет. Эта лесть подействовала: хан дал ярлык Василию и даже хотел, чтобы дядя Юрий в знак подчинения вел бы коня под племянником, но Василий не желал напрасно унижать дядю и отказался от этого; боярину же Всеволожскому за оказанную услугу он обещал жениться на его дочери.