Сказания о Титанах - [74]

И закричали в тревоге все боги:

— Он безумен!

Только Мом-презритель молчал, правдивый ложью.

Знал Мом, сын Ночи, что только тех карают боги безумием, кто идет против богов или вступает в состязание с богом, а также всех им неугодных. И всех жесточе карал безумием Вакх-Дионис.

Гремело в небе слово Зевса:

— Мало будет ему и этого! Захочет он завтра запереть врата аида для героев.

И закричали снова боги в тревоге:

— Он безумен!

Только Мом-презритель молчал, правдивый ложью.

— Но и этого будет мало безумцу. Замыслит он спуститься в самый тартар, к титанам, чтобы в них возродить их былые силы и отвагу и вернуть им потерянную ими в подземном мраке красоту богов. Даже испепеленных захочет он возродить.

И хотя не знали боги страха и страшились только одного Зевса-Кронида от великого почтения к Молниевержцу, но, услышав его слова, закричали в ужасе и гневе:

— Он безумен! Испепели его самого молниями! Только Мом-презритель молчал, правдивой ложью. Сказал Зевс:

— Забыли вы, что из огненного рода солнечных титанов мать Асклепия, Коронида. Мы и солнечных титанов свергали, но родила она Асклепия среди солнечного огня Аполлона. Огнен он внутри. Не обожгут, не уязвят такого бога трезубые молнии, хотя он только земной бог, а не небесный. Могу я его низвергнуть молниями в тартар во всей его огненной силе, со всеми его тайнами знания. Но зажжет он тогда огнем сердца титанов и поднимет их на богов. Не могу я его приковать: расплавятся от его тела цепи.

В ужасе и смущении встали боги со своих мест, обратив взор к Крониду.

Да неужели ошибся Кронид, когда, испытав на Пелионе мальчика-бога, сказал богам: «Он бог людей, а не бог богов». Да неужели земной бог может быть сильнее богов неба? Вот оно, возмездие Хирона Кронидам: воспитал он мальчика-бога им на погибель.

И тогда раздался голос Мома, сына Ночи:

— Оглуши его громами, Кронид! — и усмехнулся презритель-бог.

Снова стали радостны лица богов. И сказал Кронид Мому:

— Ты угадал мою мысль, Мом. Я и сам так решил. Пусть воскресит он теперь мертвого героя!

И снова усмехнулся Мом, правдивый ложью. Разве не был Зевс промыслителем? Разве не все мысли богов — его мысли?

Опустел Олимп. Разошлись радостные боги по своим золотым домам. Только не было на совете богов Аполлона. Улетел он тогда в Гиперборею. Без защитника на небе остался Асклепий. Стали ждать боги-Крониды его дел.

И вот воскресил бог-Врачеватель близ Дельф полубога-героя.

Неведомым осталось имя возрожденного Асклепием к жизни, ибо до того испепелили его тело молнией, что не нашли даже пепла. Только есть на том месте гробница Неведомому герою, воздвигнутая века спустя людьми.

Снова собрались все боги Крониды на Олимп.

И послал тотчас Зевс Гермия к великанам-киклопам в подземную кузницу: приказал ковачам-молотобойцам поднять громовые молоты и оглушить их громами Асклепия под сверкающие удары молний.

Выслушали древние титаны-Одноглазы лукавого посланца, положили молоты на наковальню и сказали разом все трое — и Бронт, и Стероп, и Арг:

— Кузнецы мы. Куем Зевсу молнии, но их не мечем. Поклялись мы не бороться с богами и блюдем клятву. Ведь Асклепий — бог. Что же побуждает нас Кронид нарушить клятву и сам ее тем самым нарушает? Мы — подземные. Наземных дел, Кронидовых, не знаем. Только знаем: живет на земле праведный титан, сын Крона, Хирон. Пусть спросит Кронид Хирона: правильное ли он сам задумал дело? Есть у Зевса для казни Силы. А мы не казним: мы кузнецы. Освободил нас Зевс от тартара, вывел на землю. Победил он титанов — и снова вернул нас под землю. Мы и куем молнии Зевсу.

Сказали. Взяли молоты с наковален и стали снова ковать.

Отлетел на небо Гермий ни с чем. Доложил посланец Зевсу:

— Не покорствуют твоему слову киклопы. Не хотят поднять молоты на Асклепия. Чтят они на земле только Хирона. Но молнии куют тебе. Быть черному дню. Налетят Керы-Беды на Олимп, если добудет Асклепий у киклопов молнии и ударит ими в Кронидов. Порази его сам.

И тогда в громах и молниях спустился к Дельфам Кронид, где Асклепий воскресил героя.

Ударили громы в озарении пляшущих молний — так ударили, как еще никогда не ударяли ни в древних титанов, ни в Атланта.

Будто взял Кронид медную гору и грохнул ею по пустому медному котлу-морю, и не одной горой грохнул, а тысячью гор. И там, где ударили громы, все живое оглушили насмерть. Разлетелись уши словно одуванчики, лопнули тела и головы, деревья полегли наземь, и зеркала всех вод разбились на алмазные пылинки. Даже воздух стал бездыханным.

Упал бог-Врачеватель на землю, вырвался у него из ушей и ноздрей огонь, и закрыл он глаза, познавшие мыслью тайны живой жизни.

Перенесли его Силы, слуги Зевса, в глубокое, как море, ущелье, именуемое ущельем Мхов. Росли там вековые мхи мириадорукие, мириадогубые. И когда кто-нибудь попадал в то ущелье — зверь ли, птица ли, змея ли, — схватывали его мгновенно мхи, вовлекали в глубину ущелья, и тотчас обрастал он вековыми мхами. Даже раз чуть не втащили они туда Ветер. Оставил он им половину своих крыльев и еле вылетел из ущелья.

Потому-то и не знал никто на земле, где сокрыто тело Асклепия. Мгновенно заросло ущелье пышным многоцветным мхом.