Сказания о Хиль-де-Винтере - [57]

Рокберн не удержался и мелодично хохотнул.

— Командующего конницей ко мне! — Крикнул он слуге, собиравшему в один пакет все бумаги, только что подписанные мэром. Услышав стальной голос главы Совитабра, тот вздрогнул и рассыпал документы. Рокберн смерил его таким взглядом, что у парня душа ушла в пятки. Он промямлил что-то бессвязное и пулей вылетел за дверь.

Спустя всего пару минут по пустому коридору ратуши шагал, бряцая оружием, коренастый мужчина. Он казался крупнее, чем был на самом деле, из-за дорогих доспехов, обшитых черненой кожей и покрывавших его торс и плечи. В одной руке он нес свой боевой шлем, украшенный конским хвостом, копье он где-то оставил, из оружия при нем был только короткий клинок, свисавший с плетеного пояса. Но и без того он выглядел сурово, настолько сурово, что вряд ли кто-то в здравом уме решился бы перечить ему. Даже воины на карауле под дверью не попросили его оставить перед входом оружие. Он сам отдал его им, метнув на них колючий взгляд выцветших глаз из-под изрытой шрамами брови.

Рокберн выпроводил слугу из кабинета одним лишь взглядом, совсем не похожим на взгляд пришедшего. Глава города смотрел на всех, как на пейзаж за окном — отрешенно погрузившись в свои мысли.

— Я ждал тебя, Ноктурнус.

Вояка быстро кивнул градоначальнику и, повинуясь его жесту-приказу, занял кресло поменьше возле того, что минуту назад занимал Рокберн. А тот тем временем наливал начальнику конницы вина.

— Ты не был на празднике Урожая, поэтому тебе положено выпить штрафную, — с холодным смешком заметил он, подавая кубок воину. Ноктурнус взял кубок двумя руками, положив перед этим шлем на табурет, и залпом выпил вино.

— Не стоит пренебрегать поводом для веселья, Ноктурнус, — заметил Рокберн, чуть прищурившись, разглядывая полководца. — Перед небольшой работенкой.

Ноктурнус, не привыкший к словесным баталиям, только вытер усы. Они старили его, частично потому, что были с проседью, хотя Ноктурнусу еще не исполнилось и двадцати пяти лет. Рядом с ним сорокалетний Рокберн с холеной светлой кожей казался юношей.

— Путь из Альбиции был не близкий. Мы выдвинулись сразу же, как только получили приказ короля. Войско еще не успело проспаться, а тут этот праздник, — сердито проворчал Ноктурнус, не чувствуя себя обязанным чем-то Рокберну.

Глава Совитабра не принял близко к сердцу сказанное командиром конницы и решил перейти сразу к делу.

— То, что вы охраняете короля в Совитабре — всего лишь предлог. Наша цель — Хиль-де-Винтер.

Глаза у видавшего виды вояки расширились от удивления, он посмотрел на графа с опаской; ему еще никто так запросто не предлагал взять штурмом замок, с такой ужасной репутацией, как Хиль-де-Винтер. Рокберн подлил командующему вина.

— Матея, герцога Эритринского, сейчас нет в замке. Моя личная охрана позаботится о том, чтобы до рассвета он был у нас в руках. Чует мое сердце, он еще не выехал за пределы города, и у нас есть все шансы повесить на него какое-нибудь мелкое хулиганство, пока вы будете брать Хиль-де-Винтер. У вас есть полчаса, чтобы собрать войско, и еще несколько часов, чтобы захватить замок, — Рокберн нервно прохаживался перед закрытым окном, не удостоив больше Ноктурнуса ни единым взглядом, словно он был частью обстановки.

— Насколько я знаю, Хиль-де-Винтер не входит в Совитабр, да и вы не в праве требовать от меня его захвата, — слегка захмелевший воин дерзнул сказать это мэру.

Рокберн грациозно, как хищник на охоте, приблизился к столу, за которым расположился Ноктурнус, и бросил в него дарственной грамотой, но попал в кубок, и тот опрокинулся, пролив несколько капель вина на роскошный ковер.

— Я уполномочен требовать от вас, чтобы вы заняли опальный замок, не подчиняющийся нашему высочеству, как его новый протектор. Все, все, Ноктурнус, уже указано в этом документе. Ты осмелишься ослушаться королевского указа?

Ноктурнус краем глаза покосился на золотые кисти, украшающие дарственную грамоту, и промолчал.

— Ваша работа должна быть исполнена в срок, — Рокберн подошел к окну и слегка приоткрыл ставни, словно высматривая, не подслушивает ли их кто-нибудь с улицы. — И если вы сделаете свое дело, я представлю вас к достойной награде. Приступайте.

Воин поднялся, при этом все его облачение звякнуло, и размашистыми шагами направился к выходу. Рокберн вздохнул, проводив его, и хотел уже было в одиночестве выкурить трубку, но ему помешал все тот же молоденький слуга, прибежавший с донесением. Он запыхался, но сообщил новость до того, как Рокберн собрался злобно осадить его за бесцеремонность.

— Господин мэр, там привезли герцога Эритринского.

Рокберн вскочил, глаза его горели, а руки тряслись.

— Где же он, где? — Крикнул он на слугу, начавшего бессвязный рассказ о том, как его доставили.

— Он на самом верху башни в каземате.

В мгновение ока Рокберн схватил дарственную, свой пурпурный плащ и ключи от кабинета, крикнул, чтобы подали коня, и был таков. Хорошо еще, что каземат был на соседней улице, а не то он загнал бы бедную лошадь, так глава города торопился увидеть плененного Матея.

Соскочив, наконец, с непрерывно нахлестываемого им животного, он бегом поднялся вверх по лестнице в башню каземата и остановился лишь на мгновение перед нужной дверью, чтобы сделать лицо победителя.