Сказания о Хиль-де-Винтере - [59]

Тяжелая дверь камеры захлопнулась за ним, охранник поспешил закрыть ее и убраться восвояси, предпочитая не встречаться с Матеем взглядом. Да уж. Рокберн сделал немало, чтобы слухи о нем как о черном маге поползли по городу. Его это, конечно, не особо волновало, пока он был владельцем Хиль-де-Винтера. Укрывшись в одной из его крепких башен и исправно получая долю от работорговли, развернувшейся на территории замка, он мог ни о чем не беспокоиться. А теперь оставалось расстелить на полу темницы горностаевую мантию и хорошенько вздремнуть.

Глава 18. На коне-горе

Когда хмель выветрился из головы Матея, он занялся поисками выхода. В углу его тесной одиночной камеры лежал тюк полусгнившей соломы, на котором он при всем желании не мог растянуться во весь свой огромный рост. Но сейчас Матей оставил капризы для другого раза и, расправив на тюке свою великолепную мантию, лег и уставился в потолок. Иногда до него доносились звон цепей и неразборчивое бормотание других узников, порой ему слышались визг и шорох крыс, населявших подземелье.

Но все это не могло оторвать его от размышлений о побеге. Рокберн хитер, ничего не скажешь. Начать с того, что он додумался арестовать его после праздника, когда Матей не мог использовать магию из-за выпитого спиртного. Не просчитался глава Совитабра и на счет заключения. Он не зря посадил его в темную сырую камеру подземелья, где даже стражники не навещали узников чаще нескольких раз в неделю. А за неделю многое может случиться. Матей чувствовал, сердцем чувствовал, что Рокберн давно зарился на замок, и теперь он точно не упустит случая стать его хозяином.

— Хозяин замка, Рокберн, не тот, кто сидит в тронном зале, а тот, кому он принадлежит по праву. Кровному праву, — тихо сказал себе герцог, пытаясь удобнее расположиться на тюке с соломой. В подземелье было достаточно холодно, и он завернулся в мантию наподобие спального мешка.

Матей перебирал в уме все заговоры и заклинания, которые могли помочь ему выбраться из темницы. Одни требовали каких-то невыполнимых в создавшихся условиях действий. Не станет же он, в самом деле, чертить на полу своей камеры магические знаки. Нет, он не доставит Рокберну наслаждения выставить его перед всеми колдуном. Пока у него нет никаких доказательств причастности Матея к черной магии, все его попытки оклеветать его снова будут тщетны.

Он мог, конечно, сделать так, чтобы стражники, дежурившие у выхода, вместо того, чтобы задержать его, отдавали ему честь. Он мог открыть любой замок, любую дверь. В конечном счете, стены и двери вообще не были для него преградой. Но как быть с тем, что его заметят? Ведь он не может накладывать заклятия на всех и каждого, встретившегося ему на пути. И если он сбежит вот так просто, он сдаст Рокберну все козыри на руки — у того будут доказательства, чтобы объявить его колдуном и снова открыть на него охоту. А значит, пришло время для более хитроумных действий.

Внезапно Матей почувствовал, что не может дышать. Он судорожно втянул воздух ртом, но спасительный кислород не дошел до легких; он задыхался. Рука герцога инстинктивно пошарила в карманах мантии, но тщетно: он не нашел лекарства.

Хвала Богу, его не настиг приступ астмы. Это было вроде как предупреждение, что ему не следует находиться в сыром подземелье, если он опасается за свое здоровье. Матей поднялся со своего импровизированного ложа и прильнул к тюремной решетке, чтобы вдохнуть немного свежего воздуха, поступавшего с верхних этажей каземата. В конце коридора он различил силуэты трех стражников с алебардами, игравших в кости. При виде него они о чем-то зашептались и все, как один, отвернулись к противоположной стене. Матей усмехнулся. Его забавляло, как эти олухи опасались, что он напустит на них порчу. «Для того, ребята, чтобы превратить вас в крыс, мне совсем не нужно знать, какого цвета у вас глаза», — подумал Матей. Ему в голову вдруг пришла замечательная мысль.

— Эй, стража! — Крикнул он охранникам. В соседней камере кто-то выругался, видимо, его разбудил крик Матея.

Стражники зашептались между собой. Они никак не могли решить, безопасно ли говорить с их новым пленником.

— Стража! Вы там заснули, что ли? — герцог уже начал сердиться, что охранники старательно не замечают его.

— Чего тебе? — Буркнул один из тюремщиков, сидевший дальше всех от камеры герцога.

— А что вы будете делать, если кто-нибудь из пленников помрет или тяжело захворает? — Матей постарался придать своему голосу невинный тон.

Стражники, не ожидавшие услышать такого, грубо расхохотались.

— Это ты, что ли, помирать собрался, герцог? — совсем осмелев, истерично взвизгнул белобрысый страж, все еще давясь от приступа неудержимого хохота.

Матей сделал над собой огромное усилие, чтобы не ответить грубостью на грубость.

— Я тут подумал, что у вас здесь воздух сыроват. А у меня, ребятки, астма. — Матей говорил медленно и внятно, чтобы смысл сказанного дошел до стражей. — Так что если что, я вас предупредил.

Стражники на секунду-другую замолчали, а потом возобновили партию в кости, шумно о чем-то споря и переговариваясь.