Итак, забрались мы в тесное купе проводника и долго пели под гитару, и спели про дракар, и про начальника пьяного, и иные дивные песни, и не забывали подливать коньяк проводнику. Так длилось время и было уже три часа ночи.
В три часа ночи прибыл поезд в Волховстрой. Тотчас же выскочили мы из вагона душного и побежали резво к зданию вокзала, дабы извлечь оттуда томящихся в ожидании товарищей наших.
Велик же был облом наш, когда никаких сотоварищей мы в Волховстрое не обнаружили и возвратились в вагон ни с чем.
И хотелось нам уже спать, однако проводник только-только раздухарился и требовал продолжения банкета. И уныло продолжили мы банкет и продолжали его до пяти часов, когда заснули все.
И не спали только четверо гнусных стройбатовцев, сильно пьяных, каковые на гитару нашу покушались, ибо желали осквернить ее своими грязными и богомерзкими песнями с употреблением слов непотребных.
Не давали мы гитару, однако схитили они ее коварно с верхней полки. А после рассказывал рыжий, что явился ему дракон четырехглавый, с бритыми головами и харями ужасными, и гитару он требовал, и бился рыжий, но одолел его дракон.
Под утро вытащили мы гитару из-под тел спящего дракона четырехглавого и водрузили ее на место.
А больше никаких подвигов и чудес явлено не было, разве что собака писательницы Хаецкой, препорученная заботам матушки Валара, сожрала на месте временной дислокации чужую кофту мохеровую, над чем немало потешались мы впоследствии.
