Сказание о "Сибирякове" - [14]

Чтобы снять с мели крепко засевший корабль, надо было завести один из якорей на корму. Но как отделить его от толстой цепи? Капитан "Винстона-Салена", ухмыльнувшись, заявил, что на корабле нет режущего инструмента.

Однако случилось неожиданное. Тот самый долговязый матрос, который отрекомендовался боцманом, подошел к русским и указал пальцем в воду, где покоился кусок якорной цепи. Все увидели толстый болт разъемного звена. Теперь вытянулись лица офицеров и капитана, а моряки "Винстона-Салена" с улыбкой принялись за дело. Вскоре трехтонный левый якорь был погружен на "Ю. Шокальского", заведен за корму и там брошен в воду. Трос соединил его с кормовой лебедкой. Как только прилив достиг наивысшей точки, винт "Винстона-Салена" пришел в движение, якорный канат натянулся, и корабль медленно сполз в воду. Через два дня транспорт стоял под разгрузкой у причалов Архангельского порта.

Мазурук, прибывший по делам в порт, зашел к своим "старым знакомым". Американские матросы работали до седьмого пота. Они хотели искупить вину своего начальства. Увидев русского полковника, они на несколько минут прервали работу, чтобы обнять его, пожать ему руку в знак благодарности. "Вот она, настоящая Америка! - подумал Мазурук. - Вот они, настоящие союзники!"

* * *

Июльская трагедия в Баренцевом море усложнила и без того тяжелую обстановку на северном театре военных действий. Из тридцати семи транспортов только одиннадцать попали в порты назначения. Это были в основном советские суда. Наше морское командование вынуждено было в этой напряженной до предела обстановке распылить свои военные силы. Двадцать одни сутки наши военные корабли, подводные лодки и самолеты, ведя ожесточенные бои с врагом, занимались розысками союзных транспортов.

Малодушие, проявленное союзниками, насторожило советское командование. "В случае натиска противника на театре, - записал в ту пору в своем дневнике адмирал А. Г. Головко, - нечего... и надеяться на поддержку тех же английских военно-морских сил. Точка зрения У. Черчилля, заявившего от имени британского правительства об отказе рисковать кораблями флота метрополии где-либо на коммуникациях Северной Атлантики, уже известна и мне через английскую военно-морскую миссию в Полярном. Эскорта от Исландии до Медвежьего и караванов с грузами до сентября не будет, а нашим транспортным судам предстоят одиночные переходы на свой страх и риск.

...Ни на миг нельзя забывать о том, что мы и союзники - представители двух миров и что исторический спор между нами не снимается совместными боевыми действиями против немецко-фашистской военной машины".

Да, в одних и тех же условиях люди разных миров вели себя по-разному. Июльские события явились подлинным испытанием характеров. В то время как американцы выбросили на берег невредимого "Винстона-Салена", моряки советского танкера "Азербайджан", торпедированного вражеской подводной лодкой, не дрогнули в тяжелую минуту и продолжали путь к родным берегам. Каждую минуту на судне мог вспыхнуть пожар. Но никто даже не думал покинуть корабль. Тяжело раненный, он своим ходом добрался до Русской гавани на Новой Земле. Там разбитые торпедой отсеки были исправлены, и груз прибыл в Архангельск.

А вот другой пример героического поведения советских моряков. В конце мая 1942 года конвой транспортных судов, также под прикрытием английских военных кораблей, вез вооружение и боеприпасы в Мурманск. Среди них был теплоход "Старый большевик". Вел его капитан И. И. Афанасьев.

В районе Шпицбергена фашистский авиаразведчик обнаружил конвой. В "Старый большевик" попала бомба. Начался пожар. Тушить его бросился весь экипаж. Решали секунды. Груз был опасный, судно могло взлететь на воздух.

С английских судов подали сигнал: "Покидайте корабль". На это капитан ответил: "Останемся, будем спасать груз". Конвойные суда ушли.

"Старый большевик", объятый пламенем, отстал от каравана. Экипаж самоотверженно боролся с огнем и в то же время вел бой с вражеской авиацией. В этом сражении корабельная артиллерия сбила самолет. Когда пожар был потушен, "Старый большевик" догнал конвой и попросил разрешения у ошеломленного английского начальника конвоя встать в строй.

Высоко, достойно пронесли честь своей Отчизны советские моряки. Это был массовый героизм, рожденный великой любовью к Родине.

В эти трудные годы не прекращалось движение по Великому северному морскому пути: полярные станции вели научную работу, создавали возможность прохода грузовым и военным кораблям в морях Ледовитого океана. Значение этой водной магистрали возрастало. Она хотя была и трудная, но своя. Чтобы иметь еще более подробные сведения о погоде и ледовой обстановке, решено было открыть дополнительно несколько полярных станций. Эту ответственную задачу поручили седому ветерану Арктики, ледокольному пароходу "А. Сибиряков".

Ледовый рейс

ЖИЗНЬ в Архангельске не замирала даже ночью. По булыжным мостовым грохотали грузовики, повозки. Бесконечной вереницей тянулись они к порту; в молочных сумерках двигались темные силуэты людей - одни шли на работу, другие возвращались домой. Трамваи и автобусы ходили с большими интервалами, и их ожидали только те, кто жил очень далеко. Белые ночи становились еще светлее, когда луна выползала из-за туч или когда в небе беспокойно метались светлые мечи прожекторов.