Сказание о морде небритой - [18]

И действительно, стоило небриту взяться за работу, как он стал изъясняться на невразумительной смеси самых забористых выражений из всех известных ему языков.

Языков он знал, понятное дело, много, говорить, следовательно, мог долго - много дольше, чем в состоянии выдержать какой-то там элонгер, который, как ни крути, всего лишь машина: известно ведь, что машина человека, а тем паче небрита заменить никак не может. Привести эту речь полностью нет возможности - ни моральной, ни чисто технической: небрит не побрезговал даже санскритом.

С другой стороны, нельзя не согласиться, что элонгер был в состоянии столь плачевном, что лишь опасный и предосудительный избыток фантазии позволил бы охарактеризовать это состояние терминами хоть приблизительно парламентскими. Все было покрыто невнятной плесенью - как внутри, так и снаружи, а в самой гуще грибницы поселился огромный злой паук. Небрит шуганул его, и паук, неприятно щелкая хелицерами, убежал в угол, где распался на неисчислимое стадо электронных вошек. Торчавшему посреди рубки Шиве небрит сказанул такое, что тот мигом выпал из своей нирваны и отправился прямиком в Валгаллу, где, если верить чертям, было не в пример уютнее. Чертям вскорости тоже стало тошно, потому что небрит разобрал элонгер до самых дальних его потрохов, не будучи, конечно же, ни в малейшей степени уверен, что сможет когда-нибудь эти потроха собрать.

В результате этих решительных и квалифицированных действий из всего непотребства в рубке осталось только угрюмое порождение какой-то туземной фантазии.

Порождение было вида странного, но вреда никому не причиняло, хоть имело при себе огромную еловую дубину. Впрочем, и оно исчезло, - но лишь когда уже весь элонгер разместился аккуратными кучками на полу, точнее, на оставшихся с раннего времени журналах "Плейбой". Небрит встал, потянулся и с нечувствительной блудливостью во взоре посмотрел на Мерлина.

- Сто грамм? - мигом прореагировал тот.

- Лучше сто пятьдесят.

- А закусывать чем будете? - Мерлин вдруг стал угодлив и обходителен до безобразия.

Небрит задумался: он и предположить не мог, что элонгер надо еще и закусить. Но Мерлин настаивал, и пришлось, за неимением плюшек, согласиться на окорок.

- Спасибо, - сказал он, обглодав последнюю косточку. - А теперь немного ваты...

Смочив ватку спиртом, небрит начал протирать детали. Мерлин посмотрел на него с облегченно-озадаченным выражением.

- А я-то думал, - сказал он наконец, - вы его пить будете.

Небрит содрогнулся от страха и омерзения.

- Мерлин, ну кто же это пьет? То есть я не знаю, может, негуманоиды какие-нибудь... А я только чай. С плюшками.

- Уж извините, - сказал Мерлин, - не знал. Кабан есть, на вертеле. Принести? Вы не думайте, я ведь подготовился: коньячку припас. А то еще портвейн есть - на другой вкус.

- Нет, - холодно ответил небрит, - спасибо. Портвейн не пью.

- А я бы выпил, - донеслось с "Плейбоя".

Там сидел таракан - большой, рыжий в полоску и очень довольный собой.

- Сгинь, - приказал небрит.

Таракан ослушался. Он был вполне материален и к полетевшему элонгеру имел лишь то отношение, что обосновался где-то внутри еще в юности, будучи несмышленой личинкой, а потом по легкомыслию слинял на некий жизненно важный контакт.

- Подвинься, пожалуйста, - попросил небрит.

Таракан двигаться не хотел: сидел себе, поскрипывал и чистил роскошные длинные усы.

- Отстань, - буркнул он. - Ты пижон и технократ.

- Ты ведь портвейна желал?

- Желал! - согласился таракан.

- Ну вот, Мерлин, - сказал небрит, - вот ему и налейте, пожалуйста.

Таракан жадно присосался к мутно-фиолетовой жидкости, а небрит получил возможность заняться поисками обгаженного непутевым насекомым контакта.

Контактов в элонгере было более чем много, а таракан, будучи малость навеселе, помочь не желал; напротив того, он все травил неприличные анекдоты про Бэзила Иогансона, его штурмана Пита и секретаршу Сиротку Анни. Мерлин, оказывается, знал их почти все, а небрит не слыхал никгода, да и сейчас многого не мог понять, поэтому ремонт элонгера продвигался медленно.

Когда же элонгер был собран и от всего сотворенного им безобразия осталась лишь кучка пыли, неожиданно выяснилось, что на космических кораблях можно найти уйму самого разннобразного оборудования, но не было там самого необходимого - веника.

Мерлин был поэтому откомандирован на берег, дабы любой ценою раздобыть этот инструмент. Вернулся он со шваброй, предпоказанной, вероятно, из Британского музея. Еще Мерлин принес алюминиевую кружку. Нехорошо ухмыляясь, небрит нацарапал на ней:

"Св. Грааль и сыновья, лимитед. Лондон, Пляс Пигаль, дом 8, корпус 2, кв. 94".

- Полагаю, - сказал он, закончив работу, - если подкинуть эту штуку артуровцам, это может быть забавно.

- Может быть, - согласился Мерлин. - Только вот брата Аврелия куда?

- А вы ему дайте к-к-кружку, - предложил таракан. - А как надоест ему здесь, тут он ее сэру Кэю и подарит...

Предложение пьяного животного показалось небриту на удивление разумным: брат Аврелий в средневековье чувствовал себя как дома, стало быть, ему и решать.