Сказание о Мануэле. Том 2 - [3]

Одним словом, неважно, где властители Серебряного Жеребца поднимали свое знамя против врагов: именно там они и обрекали этих врагов на погибель. Ибо никогда, во все времена, не существовало более суровой шайки забияк, чем Братство Серебряного Жеребца в те дни, когда они сотрясали землю лязганьем мечей и затмевали небеса дымом разграбленных городов и когда по всему миру люди рассказывали о чудесах, творимых этими героями, под предводительством дона Мануэля. Теперь же они остались без вождя.

И вот герои съехались в Сторизенд. А вместе с госпожой Ниафер они, конечно же, встретили Святого Гольмендиса. Этот блаженный совсем недавно прибыл из Филистии, чтобы утешить графиню в ее горе. Но они также обнаружили при ней того молодого рыжеволосого Горвендила, в качестве вассала которого дон Мануэль, в свою очередь, владел Пуактесмом, но условия этого договора так никогда и не были обнародованы. Некоторые говорили, что этот самый Горвендил — друг и посланник Сатаны, тогда как другие заявляли, что его происхождение таится в более языческой мифологии. Все знали, что юноша владеет поразительно странной магией, неизвестной Мирамону Ллуагору и Мудрецу Гувричу.

И этот самый Горвендил сказал девяти героям:

— Сейчас Братство Серебряного Жеребца начинает свою последнюю осаду.

Донандр Эврский был из них самым молодым. Однако он заговорил вполне благочестиво и отважно:

— Но мы привыкли, мессир Горвендил, начинать каждую осаду с молитвы.

— Эта осада, — ответил Горвендил, — тем не менее должна начаться без подобных религиозных мероприятий. Ибо это осада, при которой, как и предрекалось, вы станете чашею исступления для всех окрестных народов и также для Иуды во время осады Иерусалима и Фив, Гермополя, Аваллона, Брейдаблика и всех остальных мест, производящих Спасителей.

— Клянусь честью, но я не понимаю, кто здесь господин! — воскликнул Котт Горный, крутя длинный нос. Этот жест являлся верным знаком предстоящих неприятностей.

Горвендил ответил:

— Господин, правивший Пуактесмом в соответствии с моими прихотями, скончался. На его месте сидит женщина, а его наследник — маленький ребенок. Так что начинается новый роман, затевается новый орден.

— Однако Котт в своих неустанных поисках разнообразия задал вполне разумный вопрос, — сказал Гонфаль, могучий маркграф Арадольский. — Кто будет нами командовать, кто теперь даст нам указания? Или на войну нас поведет госпожа Ниафер?

— Это разные вещи. Командует госпожа Ниафер, но именно я, раз уж вы спросили, выдам вам все указания и к тому же приговоры и время их свершения, а после этого я дам жизнь вашим именам. В общем вам, Гонфаль, я указываю на юг.

Гонфаль посмотрел на Горвендила с искренним удивлением.

— Я уже собирался отправиться на юг, хотя определенно, никому об этом не говорил. Вы, мессир Горвендил, выказываете поражающую меня мудрость.

Горвендил ответил:

— Это лишь дар предвиденья, который я разделяю с Валаамовой ослицей.

Но Гонфаль оставался более серьезным, чем обычно. Он спросил:

— И что я найду на юге?

— То, что все люди находят под конец жизни в том или ином месте, будь то с помощью ножа, веревки или преклонного возраста. Однако уверяю вас, эта находка не станет для вас нежелательной.

— В общем, — пожал плечами Гонфаль, — я реалист. Я принимаю приходящее в том облике, в котором оно приходит.

Тут вновь взорвался Котт Горный.

— Я тоже реалист. Однако я не позволю ни одному выскочке, будь он рыжий или нет, указывать мне какие-либо направления.

Горвендил ответил:

— Я скажу вам…

Но Котт, тряхнув лысой головой, ответил:

— Нет, меня так просто не запугаешь. Я мягкий человек, но не подчинюсь смиренно подобному шантажу. К тому же, по-моему, Гонфаль намекал на то, что я обычно задаю неразумные вопросы!

— Никто не пытался…

— Не отрицайте этого мне прямо в лицо! Эдак вы просто называете меня лжецом! Повторяю, я не подчинюсь этой непрекращающейся грубости.

— Я только говорил…

Но Котт был неумолим.

— Я не приму никаких указаний от того, кто набрасывается на меня и не сохраняет должного достоинства в час нашей скорби. В остальном дети в своих сообщениях сошлись на том, что дон Мануэль (вознесся ли он на золотое облако или ускакал, что более благоразумно, на черном коне) двигался на запад. Я отправлюсь на запад и верну дона Мануэля в Пуактесм. Я, к тому же, откровенно советую вам, когда он возвратится править нами, отбить охоту от дурачеств и причудливых увлечений у всех людей, чьи мозги перегреты их волосами.

— Тогда пусть запад, — очень тихо сказал Горвендил, — станет вашим направлением. И если люди там не найдут вас таким большим человеком, каким вы себя мните, не вините в этом меня.

Это была речь Горвендила слово в слово. Много позднее сам Котт гадал, не совпадение ли это…

— Я, мессир Горвендил, с вашего позволения отправлюсь на север, — сказал Мирамон Ллуагор. Кудесник единственный из всех находился с Горвендилом в близких отношениях. — У меня еще остается на сером Врейдексе Подозрительный Замок, в котором меня ждет известная судьба.

— Верно, — ответил Горвендил. — Пусть жестокий Север и холодное лезвие Фламбержа принадлежат вам. Но вы, Гуврич, в качестве своего направления примите теплый, мудрый Восток.