Сказание о Манасе - [21]

Собрали в городе Бейжин

Для высшей красоты смотрин.

И вот по площади пошли,

Любуясь, девушки собой,

Одна прекраснее другой.

Но хан придирчивый Азиз

Смотрел угрюмо на девиц,

Пока почти что невзначай

Он не увидел Алтынай.

— Вот, наконец, и выбор мой!

Она и будет мне женой! —

Воскликнул радостно Азиз.

И тут же деву Алтынай

Ввела прислуга в хан-сарай.

Платок с венцом надели ей,

И хан, взяв за руки ее,

Невестой объявил своей.

Ну, а потом узнали все,

Что Алтынай пришла сюда

Как байской дочери слуга.

Отец ее кыргыз-бурут,

Родные братья Алтынай

В горах соседних скот пасут.

Но было все предрешено:

Азиз невесту выбрал сам,

А слово не меняет хан!

Вот так кыргызка Алтынай

Китайцу стала вдруг женой.

Видать, такая учесть ей

Была предписана судьбой.

Потом кыргызка Алтынай

Китайцу сына родила.

Сам Эсенхан на старость лет

Ему дал имя Алманбет.

Когда исполнилось шесть лет,

Отправлен был учиться он,

Где был учителем Аждар.

Учить детей имел он дар:

Как снег предупреждать и дождь,

И как, когда наступит зной,

Какой погоды ждать зимой.

Но главная учеба все ж

Была там связана с войной.

Учил их с детства сам Аждар,

Как строить армию свою,

Чтоб побеждать всегда в бою,

Владеть секирой и мечом,

Как биться на коне верхом,

И как владеть в бою копьем,

Как реку бурную пройти,

Как на разведку в ночь идти.

И, проучившись десять лет,

Домой вернулся Алманбет.

На поясе булатный меч,

В руке секира — айбалта,

Крепыш, красавец и атлет —

Таким он стал в шестнадцать лет.

Отец доволен был и рад:

Сын повзрослел, набрался сил.

Ему он тут же поручил

Вершить судебные дела.

И начал юный Алманбет

К суду виновных привлекать,

А тех, кто был не виноват,

На волю тут же отпускать.

Ни у кого не брал он мзду,

Всегда стоял за правоту.

Был рад ответчик и истец,

Что появился, наконец,

В народе праведный судья.

Однажды он пришел в зиндан,

Увидел скованных в цепях

Тюркоязычных мусульман.

Семья на собственных полях

Растила, продавала чай,

Но был в стране неурожай.

Семья не заплатила в срок

Зекет — положенный налог.

Сын Алооке хан Конурбай

Забрал у них весь урожай,

Семью велел арестовать

И до суда не выпускать.

Судья свой вынес приговор:

Семью на волю отпустить!

Весь урожай им возвратить!

Налог немедля заплатить!

Конура — сына Алооке

И всех других предупредить!

Самоуправство прекратить!

Узнав об этом, Конурбай

К Алме примчался в хан-сарай

И начал на него кричать:

— Ты, недоношенный бурут,

Как смеешь ханских сыновей

Наказывать и поучать?

Вот соберутся все, придут,

Башку тебе здесь оторвут!

Верни мне чайный урожай!

Своих неверных мусульман

Отправь немедленно в зиндан! —

Орал во гневе Конурбай.

— Ты по отцу мне кровный брат!

Как смеешь на меня орать?!

Народ свой грабишь ты, как вор!

Отцов ты наших не позорь!

Я не позволю, чтобы ты

Позорил ханскую семью!

И алчность ты уйми свою!

Иначе вызову тебя

На эр-сайыш и там убью!

С тебя я выбью спесь и дурь!

Запомни это, хан Конур!

— Ты возомнил себя судьей!

Но здесь твой мусульманский бог

Тебя от смерти не спасет!

Башку от тела отсеку

И в грязном тазике с мочой

Я Эсенхану отнесу! —

И меч свой обнажил Конур.

Но Алманбет опередил:

Секирой он нанес удар.

Конур успел подставить щит,

Иначе был бы он убит.

Он тут же бросился бежать.

Алма хотел его догнать

И там на месте доконать.

Но конь Конура Алгара

Имел как будто два крыла:

Умчал от смерти седока.

Конур примчался во дворец

И Эсенхану доложил,

Что мусульманин Алманбет

Предатель наглый и подлец.

При всем народе без причин

Ругает ханов Каканчин.

Все потому, что Алманбет

Степной волчицей был рожден

И мусульманом был с пелен.

Видать, как волка ни корми,

Он все равно уходит в степь.

Пока не поздно, надо сбить

С бурута наглого нам спесь!

Иначе, верь мне, брат Эсен,

Зла натворит немало здесь!

Во гневе страшном Алманбет

Влетел к Эсену во дворец.

— Мой хан, доколе Конурбай

Глумиться будет надо мной?

Тогда зачем, скажите мне,

Назначен в ханстве я судьей?

Но Эсенхан был молчалив.

Невнятно промычав, как вол,

Поднялся с трона и ушел.

И Алманбет был оскорблен!

Он раньше думал, что Эсен

Прозорлив, честен и умен,

Теперь же убедился в том,

Что хан, как подлый Конурбай,

Хитрец, хапуга, краснобай!

И он решил его убить,

Всю власть в Китае захватить

И Конурбаю отомстить.

Когда продуман был весь ход:

Кого подкупит, как убьет

И как престол себе возьмет,

Вдруг вышла как бы невзначай

Дочь Эсенхана Бурулча,

Собой прекрасна и стройна.

И нежно молвила она:

— О вас слыхала я давно,

И вами я восхищена.

За правду, честь и доброту

Стоять умеете, судья,

Но вас предупреждаю я:

Не верьте своему отцу!

Отец родной мой Эсенхан

Азизу — брату своему

Под страхом смерти приказал,

Чтоб вас он собственной рукой

Убил и в землю закопал.

И тут же мой отец сказал:

— Твой сын с рожденья мусульман,

Не даст он жить спокойно нам!

Алма был этим поражен:

Что будет так, не думал он.

К тому же тайно и давно

Был в Бурулчу судья влюблен.

— О, Бурулча, прости меня!

Я видел здесь тебя не раз,

Мечтал послать к тебе отца —

Боялся получить отказ.

О, Бурулча, любовь моя!

Сейчас безумно счастлив я!

Пусть даже смерть мне здесь

грозит,

Я без тебя не буду жить!

— О нет, мой милый, уходи

И жизнь свою ты сохрани!

Отец мой стар, не вечен он,

Когда уйдет он в мир иной,

В Бейжине будет хан другой —

Вернуться сможешь в край родной,

Забрать меня к себе домой.