Сказание о граде Ново-Китеже - [74]

- Свинство какое! - сказал вслух Птуха. - Судья явно подсуживает! Горло надо рвать за такое!

- Всем видно, как Шемяка судит! - подхватил его слова откуда-то вывернувшийся молоденький кузнец Мишанька Безмен. - Он же из душановской своры, подглядчик.

- Зачем же вы позволили ему судить? Знали ведь, что он подглядчик! - заволновался мичман.

- По закону так, - беспомощно развел руки Мишанька. - Первая половина игры - их судья, вторую половину будет наш судить.

Зрители тоже заметили, что судья бессовестно подсуживает детинским. Звонкие мальчишечьи голоса закричали:

- Судью с поля!..

Закричал судье, не вытерпев, и Мишанька Безмен:

- Как посадник Густомысл судишь! Ты по-божьи суди!

К нему подлетел конный стрелец с потным и злым лицом:

- Заткни рот онучей, смерд! Не то пулей заткну!

- Сунься, сунься! - тихо, но грозно сказали ему из толпы. - Завернем шею, как кочету!

Стрелец, опасливо оглядываясь и по-собачьи рыча, отъехал.

На поле между тем заварилась ожесточенная схватка. Посадские бросились в очередную атаку на ворота Детинца. Митьша Кудреванко с мячом ворвался стремительно на штрафную площадку детинских. Можно было бить по воротам, но Митьша увидел, что Юрята находится в лучшем положении: перед Митьшей крутились два детинских игрока. Он по-товарищески, великодушно уступил другу удар по воротам, неожиданно передав мяч назад, Юряте. Точно приняв мяч, Юрята с силой пробил по воротам. Детинский вратарь поймал мяч, но вместе с ним влетел в ворота.

- Та-ама! - снова зазвенели высокие мальчишечьи голоса.

А за ними взревело и все поле:

- Та-ма!..

- Ха! Слышали? - засмеялся Птуха. - И сюда пробрались священные словечки болельщиков. Кошмар!

Митьша, услышав его голос, нашел мичмана глазами в толпе и подбежал.

- Дядя Федя, где Серега? Мы пришли к попу, а вас никого нет. Нам трудно без Сереги играть.

- Вижу, и без Сережи справляетесь. Потом расскажу, - помрачнел Птуха.

А зрители ликовали, били друг друга по плечам и целовались троекратно. Низенький сыромятник сорвал в восторге шапку и подкинул ее высоко, потом сорвал шапку с Мишаньки и ее подкинул.

- Эка голосят, как на толчке! Менялы базарные! - со злобой выдавил проезжавший стрелец.

А посадские кричали издевательски ему вслед:

- Кисло тебе, зелен кафтан? Взяли Детинец-то!

- Взяли в потешной игре, - сурово оборвал крики седобородый, но дюжий и с румяным лицом кузнец. - Только и всего! А Детинец стоит и кулаки нам кажет!

- Верно дед говорит. Пора, спасены души, заправдашнюю игру начинать! - веско сказал сыромятник.

- Только свистни народу! - подмигнул ему плотник. - Начнем!

Птуха посмотрел значительно на Мишаньку. Тот улыбнулся понимающе в ответ.

А на поле меж тем началась какая-то сумятица. Судья непрерывно свистел и указывал на мяч, поставленный им около детинских ворот. Посадские игроки спорили с ним, он в ответ грозил им кулаком. Особенно горячился Митьша.

- Что там такое? - не понял мичман.

- Судья говорит, что Юрята был в положении вне игры, когда пробил по воротам детинских. Лжет судья. Митьша передал Юряте мяч назад. Я видел ясно.

А поле, уже выло, ревело, стонало:

- Судью на мы-ы-ыло!..

Стоявшие впереди закрыли от мичмана поле, а когда они расступились, Птуха увидел, что Митьша стоит на коленях, запрокинув голову, и старается унять кровь, лившуюся из носа.

- Судья его кулаком в лицо! Сбил мальчонку с ног, окаянный! - завопили в толпе.

Сразу наступила тишина на поле, переполненном 'народом, и стало слышно, как канючит чайка над озером. И так же в тишине, молча, люди бросились на поле. Мичман побежал вместе со всеми. Еще на бегу он увидел, как посадский, схватив судью за бороду, задрал ему голову и заревел:

- На небо погляди! Нас не стыдишься, бога постыдись!

К ним бежал, трепыхая полами кафтана и волоча по земле бердыш, спешившийся стрелец. Он кричал посадскому:

- Брось! Слышь, говорю! Ухайдакаю лешего! Стрельца схватил за ворот сыромятник и рванул назад.

- Сунься только, одним мертвым больше будет! Конные стрельцы, тоже выскочившие на поле, хлестали народ плетками, кричали грозно:

- Куды?.. Назад!.. Стой, говорю!..

Юрятка, увернувшийся от плетки, зло ощерившись, запустил мячом в стрельца и сбил с него шапку. Стрелец, вздернув коня на дыбы, выхватил из-за пояса пистоль и прицепился в мальчонку. Юрята, изогнувшись, проскочил под конским брюхом и юркнул в толпу. Стрелец со зла выстрелил в мяч. Мяч зашипел и испустил дух.

Тогда раздался первый яростный крик:

- Бей стрельцов, кто в бога верует!..

Мичман поглядел на Детинец. На стенах было пусто. Как ветром сдуло и цветные кафтаны, и яркие платья, и зонтики. К воротам крепости бежали мальчишки - игроки детинской команды. Их никто не преследовал.

А на футбольном поле шла расправа с судьей-подглядчиком. Выломив руки в локтях, его тыкали лицом в землю:

- Суди по-божьи, собака!..

- И не подглядывай!..

- Не доноси посаднику, сучье вымя!

Судья, выплевывая пыль, забившуюся в рот, выл по-звериному.

Конные стрельцы, возвышавшиеся над толпой, сбились в кучу, не решаясь кинуться на посадских. Дело-то пошло не на шутку! Затрещали плетни - из них выламывали колья; бабы с плачем закрывали ставни; во всем городе отчаянно лаяли собаки; в церквах набатно заклепали в чугунные била. И перекидывались, как пожарные искры по ветру, тревожные и веселые слова: