Сказ про невероятных лесных жителей и Клеща-Вруна - [30]

Но не должен был молчать Ёжик. Он принёс жителям правду о Клеще-Вруне, подбадривал их, и с радостью наблюдал, сколько же много тех, кто желает избавиться от оков.

Это был обычный майский день, ближе к вечеру. Облаков было мало, светило ласковое солнышко. На опушке собралось много местных обитателей, они оживлённо разговаривали с Ёжиком, задавали ему всякие вопросы о жизни, и хлопали в ладошки, если ответ им нравился. Рядом играли музыканты и пели чудесными голосами лесные птички. Кто-то сидел на резных скамейках, а детки бегали, хохоча, друг за дружкой. В общем, всё было по-семейному. И вдруг собравшиеся заметили, что на середину опушки ползёт, бесцеремонно расталкивая окружающих, жирная белая гусеница. Она медленно пробиралась к Ёжику, и тогда никто ещё не знал, что её подослали приспешники Клеща-Вруна. Когда-то она была ночным мотыльком, но порхала на отблески грязных монет, и так как жила вопреки природе, то со временем её крылышки отвалились, и она превратилась в мерзкое существо, готовое вымазаться в любую грязь, только бы ей за это заплатили. Она деловито проскользила к Ёжику и стала тереться о его лапку.

- Фу, отойдите от меня! - брезгливо воскликнул Ёжик. И так как гусеница уползать не собиралась, сам ретировался в сторону.

- Почему ты убираешь свои чистые ноги от моей вонючей туши?! - заверещала во весь голос противная гусеница.

Но Ёжик не собирался с ней ругаться, потому что добрые жители уже ему шепнули: «Это подстрекатель». Гусеница должна была Ёжика вывести из себя и подтолкнуть на какую-нибудь, хотя бы маленькую, грубость. Тогда сразу появились бы змеёныши, и скрутили бы Ёжика, назвав его хулиганом, место которому только в темнице.

Однако Ёжика тотчас обступили честные жители, и гусеница не могла пробраться снова к его ногам. Она пихалась, извивалась, словно в танце ламбада, и увидев, что ничего не получается, демонстративно закатила заплывшие глазки. Слизь от неё разлеталась по всем сторонам, а сама она истошно принялась зазывать на подмогу змеёнышей.

Те были тут как тут.

- Что происходит? - спросил, подползая, один из них, нарочито удивляясь, будто это не он подослал гусеницу.

- Вот этот вот убирает ногу, когда я пытаюсь по ней ползать - визгнула гусеница и махнула недовольными губами в сторону Ёжика.

- Сейчас разберёмся! - громко зашипел змеёныш и повернулся к Ёжику. - Да как ты посмел! Гады, все сюда!

И в ту же секунду из припаркованных в ближайших кустах чёрных телег стремительно выползли притаившиеся там змеёныши, и принялись обвивать своими телами Ёжика и скручивать ему лапки.

- Эээээээй, в чём дело?!!! Оставьте нашего Ёжика в покое!!! - заволновалась стоявшая вокруг толпа. Началась толкотня, во время которой одному из змеёнышей так сильно наступили на самый кончик хвоста, что он громко расплакался и требовал потом от начальства оплаченный отпуск размером в несколько лет.

Друг мой, я очень хотел бы поведать тебе о том, как честные лесные жители отбили Ёжика от треклятых змеёнышей. Но увы, это не так.

Кабы Ёжика начали отбивать все, кто пришёл на ту опушку, так несомненно, что наш герой был бы и сейчас на свободе. Но светлолесы не бросились к Ёжику на помощь, потому что разучились сжиматься, когда нужно, в единый кулак.

Ведь ещё раньше Клещ-Врун выпустил для светлолесов указ, что помогать друг другу ни в коем случае нельзя, потому что это преступление. «Ну что тут сделаешь?» - округлились глаза у светлолесов, и они с приказом согласились. Тогда жабы воспретили им любые встречи по своей воле. «А может, так и надо?» - огорчились светлолесы. И потирали плечи, на которые сыпались удары плетью, если обитатели противились идти на организованный концерт кваканья и шипения. А вот пройтись с друзьями весёлой ватагой по проспекту, или посмаковать тортик с соседями во дворе, теперь было категорически нельзя. «Больше трёх не собираться!» - стало девизом Светлолесья.

Ты, мой друг, наверное, спросишь, что это за ерунда такая происходила? А дело всё вот в чём. Ты ведь знаешь, как легко перебить одинокую веточку, и как сложно переломать веник, собранный из множества тоненьких прутиков. Вот этого Клещ-Врун со змеёнышами и боялись больше всего: что светлолесы, которые десятилетиями жили только сами собой, смогут объединиться, свяжутся в одну уличную метлу, и тогда клещу с поганой свитой будет несдобровать.

А пока светлолесы на своей же родной земле сами себя загнали в стойло. И теперь, когда они осторожно выбирались оттуда, чтобы согреться на солнышке, когда стали обниматься и поддерживать друг друга, то растерялись, как только увидели, что болотная банда набрасывается на каждого честного жителя, без всякой к нему жалости.

Поэтому Ёжика увезли в темницу. А змеёныши долго не могли выдумать какую-нибудь его вину, из-за которой они это сделали. И всё, на что их ума хватило, это объявить разговоры Ёжика с честными жителями покушением на тельце Клеща-Вруна.

29.Глава о том, как Лучик вышла из норки и неожиданно получила большую подмогу.

Следующим, кого оболгал Клещ-Врун, был бобёр Рико. Плотина, которой руководил бобёр, работала у всех на виду долгие годы, строго соблюдая все разрешения, и никогда ни у одной жабы не было к ней вопросов. Теперь же змеёныши обвиняли бобра в том, что он испортил все деревья вокруг, хотел затопить лес и вырытая им для себя норка неприлично шикарная. Потому что богатым в Светлолесье мог быть только Клещ-Врун. В тюрьму швырнули многих других бобров, чья вина была только в том, что они по утрам здоровались с Рико лапками. И самое подлое случилось, когда вместе с Рико в темницу утащили и его сына. Так змеёныши показывали честным светлолесам, что не остановятся ни перед чем.