Сказ об Иване Болотникове - [4]

И вот со стен острога увидели осажденные, как стала вырастать на некотором отдалении дровяная гора. Быстро росла эта гора, потом начала понемногу двигаться к стенам острога.

Как же она двигалась? Да очень просто. Ратники, которые прятались за дровами, все время перекидывали поленья. С каждым днем ближе и ближе подступала гора к стенам Калуги. Стрелять по ней со стороны острога было бесполезно: никого не видно.

Болотников вовремя разгадал план царских воевод. Он собрал приближенных и сказал:

— Коли воеводы подведут дровяную гору под стены да зажгут, мы пропали. А потому сидеть сложа руки да смотреть, как та гора к стене идет, не будем. Есть у меня дума, как погубить дровяную гору.

В ту же ночь надежные люди начали рыть подкоп под стеной в сторону дровяной горы. Среди них был и Михей Долгов. Никто не знал, для чего роется тот подкоп, но чувствовали, что дело им доверили большой важности.

Болотников сам не раз спускался в подкоп, замерял аршином его длину, иногда требовал, чтоб все затихли: прислушивался.

А дровяная гора уже близко подступила к стене острога. С беспокойством смотрели на нее осажденные.

Но вот Болотников остановил землекопов:

— Хватит. Дальше не ройте.

Потом он велел сделать конец подкопа просторным. Когда и это было выполнено, Болотников распорядился, чтобы в подкоп закатывали бочки с порохом.

Так под дровяной горой и под царскими ратниками, что скрывались за ней, образовался огромный пороховой погреб.

В одну из ночей Болотников взорвал начиненный порохом подкоп.

Сразу же после взрыва он вывел свое войско из города и, пока враг не успел опомниться, ворвался в его лагерь.

Восставшие нанесли еще одно поражение царским воеводам.

Однако Болотников не ушел из Калуги после этой успешной вылазки. Воинской силы у него было значительно меньше, чем в полках Шуйского, что стояли неподалеку. Поэтому он пока не мог рассчитывать на победу в открытом бою. Пришлось ему ждать подмоги.

ИЗ КАЛУГИ В ТУЛУ

На выручку осажденному Болотникову направил свои войска «царевич Петр».

Скажем сразу, никаким царевичем этот «Петр» не был. «Петром», сыном царя Федора Ивановича, провозгласили его казаки, вместе с которыми он гулял по Волге. Казаки решили, что за хорошим царем (то есть за «Петром») народ смелее пойдет против плохого царя — Шуйского.

В мае 1607 года «царевич Петр» вновь подготовил поход к осажденной Калуге. Царь Василий велел вывести полки навстречу. И вот в селе Пчельне произошло сражение. Закончилось оно полным разгромом царских войск. Ратники, оставшиеся в живых, «с великим ужасом прибежали в свой лагерь под Калугу».

Узнав об этом, Иван Болотников ударил по войскам, что оставались возле города. Нападение было столь неожиданным, что воеводы Шуйского враз «устрашившись, ударились в бегство».

Так, несолоно хлебавши, отступило царское воинство от Калуги. Иван Болотников ушел со своими отрядами в Тулу, где соединился с войском «царевича Петра».

Тула была намного крепче Калуги. Помимо дубового острога в Туле имелся еще и прочный каменный кремль, стены которого могли надежно укрыть большое войско.

К этому времени у Шуйского служилых людей оставалось мало, платить им было нечем. Царь пошел даже на такую меру: велел отбирать у церквей и монастырей серебряную утварь, чтобы переплавить ее и пустить на чеканку монеты. Да и холопам, покинувшим войско Болотникова, обещал дать волю.

Вот бы воспользоваться трудным положением царя Василия и двинуться походом на Москву! Но момент был упущен. Шуйский успел собраться с силами, и его воеводы нанесли восставшим два поражения — на реке Восьме и реке Вороньей, после чего осадили Тулу.

ПОСЛЕДНЯЯ КРЕПОСТЬ

Крепким орешком была Тула. А ведь не только в Туле мятежный народ собрался. В руках у восставших были и другие города. «Нет, — думал царь, — сперва нужно с Тулой покончить. Там зачинщики сидят. Оттуда все зло происходит. Все войска нужно бросить на Ивашку Болотникова».

30 июня царь вместе со своим двором, отборными полками и обозом, набитым всякой снедью, прибыл под Тулу. Теперь город был осажден мощными силами. На левом берегу реки Упы под стенами острога стояли Большой, Передовой и Сторожевой полки. Пушки были расположены по обоим берегам, и это позволяло простреливать город с двух сторон.

И все же сколько ни палили пушки и сколько ни пытались ратники взять город приступом, ничего не получалось. Шли своей чередой дни, недели. Вот и месяц минул, а толку не было. Царь Василий злился. Ему казалось, что воеводы нарочно тянут время, что навредить хотят. Он приказал никого не пускать к себе в шатер, увеличил возле себя число стражников.

И вот доложили царю, что просится к нему боярский сын Иван Кравков.

— Что ему надобно? — нахмурился Шуйский.

— Хочет слово — молвить.

— Пусть через людей передает.

— Говорит, только государю скажет, потому как дело больно важное.

Царь велел обыскать боярского сына — нет ли у него при себе ножа — а затем пропустить.

Иван Кравков вошел, поклон почтительный отвесил.

— Сказывай! — Шуйский смерил его тяжелым взглядом.

— Придумал я, как учинить погибель…

— Кому?.. — вздрогнул царь.

— Туле. Пониже города надо бы на реке плотину поставить… — Кравков примолк, несмело взглянул на Шуйского.