Сказ о пеньковском оборотне - [4]
— Если струсишь — жертвой тебя сделаем.
Паренек на дрожащих ногах проковылял к гробу. Говорила мать вечером: «Не к добру этот жирнопузый монах к нам в деревню заглянул» — так нет же! — надо было ему спорить, что-то доказывать, в нос ей упырьем всяким (для пущих фактов) тыкать… Дотыкался. Схарчует его щас адское отродье — не подавится. А девчонку жалко…
«А молодой-то какой! — подумал Яло, завистливо оглядывая проклятого кровопийцу. — Ведь и не скажешь, что стране нашей великой ровесник! Красавец! Не люблю я красавцев! Но силы немереной в нем явно — ишь, как святошу подкинул! И ведь так и не проснулся…»
Силы Яло подпитались ненавистью, и паренек, пару раз глубоко вздохнув, на вытянутой руке покачал связкой чеснока прямо перед точеным носиком вампира. Ничего не случилось. Яло с остервенением тряс еще раз и еще… Он знал, что если сейчас он не разбудит эту проклятую соню, девчонке не жить. Жалко дурочку… Такая мелкая еще, чтобы умирать… Да проснись же ты!
Яно не заметил, как связка опустилась на лицо вампира, как тот судорожно втянул воздух носом, и его тонкие брови построились «домиком». Отдернул он чеснок, услышав странное сопение, доносящееся из гроба. Внимательно вглядевшись в лицо монстра, Яно отметил, что изящные ноздри кровососа мелко подрагивают, а чистый лоб разделила морщинка.
Паренек удивленно отступил, поняв, что сейчас произойдет. Вампир пару раз глубоко вздохнул, потом на секунду задержал дыхание и…оглушительно фыркнул, как простуженный лев, резко сев в гробу!
Староста и Фана заорали от страха и ринулись к выходу. Налетев на своих подчиненных, мужики, одновременно спотыкнувшись, повалились на пол, подмяв своими габаритными телами внушительную массу вопящих и отбрыкивающихся людей. Началась самая настоящая давка — люди кричали, дергались, носились по залу, натыкались на колонны и падали друг на друга, бросались на стены и материли все вокруг. В зале царил хаос…
За этим бедламом наблюдал немного удивленный вампир, еще не до конца проснувшийся, но уже начинающий разъяряться. Перед его глазами зачем-то месили друг друга смертные, нос отчего-то ужасно чесался, глаза слипались (такое бывает, когда разбудили не в срок — ему оставалось спокойно спать еще около двухсот лет), а их дикие вопли резали уши. Хотелось спать, голова была тяжелой, страшно хотелось чихнуть, но получалось какое-то кошачье фырканье… Вампир медленно, но верно входил в бешенство.
Их страх разжигал его желание, но что-то останавливало вампира, чьи-то глаза, в которых не было страха. Он повернул голову и увидел маленькую человеческую девочку, смотревшую на него с искренней радостью и надеждой. Это его остановило. Надеждой на что? При чем здесь радость?
Что он — пасхальный кролик, приносящий удачу?! Это, а точнее эти глаза опять разъярили вампира, и он тихо спросил, обращаясь ко всем и ни к кому:
— Что за шум?
Мертвая тишина в зале оповестила о том, что он услышан. Люди одновременно поворачивали головы и замирали в священном ужасе. Все молчали.
— Что вам надо, смертные? — Устало спросил вампир, старательно сдерживая рвущийся через рот зевок.
Смертные отшатнулись, когда он все-таки протяжно зевнул и блеснул великолепными белоснежными клыками. Это начинало раздражать (а вместе с той гремучей смесью, что уже накопилась за короткий этап бодрствования — и вовсе лишало смертных надежды). Видимо это как-то отразилось на его лице, потому что вперед вышел полный смертный в рясе священника, трясущийся от страха, но тем не менее сказавший:
— Мы пришли за твоей головой, мерзкий кровосос! Мы разбудили тебя, чтобы пронзить твое проклятое тело Божественным колом правосудия!
«Хорошо я его!» — гордо думал Фана, видя, как прекрасное лицо монстра мрачнеет.
Эта малая словесная победа прибавила Тику храбрости, и он воодушевлено продолжил:
— Ты, и весь твой поганый род обречен на вечные муки! Готовься же принять свою жалкую участь, тварь!
— Вы это серьезно? — удивленно переспросил вампир, задумчиво потирая зудящую переносицу.
— Конечно! — с воодушевлением откликнулся хор дрожащих голосов.
Наступило звенящее молчание. Вампир пригладил растрепанные со сна волосы, поднялся и, тяжело вздохнув, выскользнул (по-другому не скажешь) из гроба. Для него это движение было сонным и замедленным, но для людей, скопившихся подле его ложа, оно было подобно мазку краски — секунду назад демон сидел, откинувшись на подушки — миг! — и он уже рядом, в нескольких метрах, стоит и хмуро потирает левый глаз. Люди подавили нарастающий вопль.
— А вот теперь поговорим, — Тихо начал вампир. — Вы, чудные смертные, разбудили меня — это три. Вы осмелились сюда заявиться — это два. И первое…
— Не гневайтесь, господин! — Не выдержал обратного отсчета староста.
«Что же делать, что делать? — лихорадочно размышлял Фана. — Начудили мы — ясно. Надо исправлять положение. А может…» — он кинул заинтересованный взгляд на девочку. — «Конечно! Жертва! Как я сразу про это не подумал!»
Он схватил девчонку за лапку и, ухмыляясь, швырнул ее в ноги вампира со словами:
— Не гневайтесь, Господин! Мы, Ваши верные слуги, принесли к Вашему пробуждению прекрасный подарок! Вот эта девчонка — дар от нашей деревни, можете делать с ней все, что захотите. Надеюсь, она утолит Ваш
Ведома ли Повелителям любовь? И что нужнее обычной девушке: дом, семья, простое человеческое счастье — или жизнь рядом с вечной опасной тайной?.. И как примет ее выбор Повелитель? На обложке: Duvalyon Hellebore от художника omupied (https://www.deviantart.com/omupied).
Размеренная и распланированная жизнь леди Эскарины Ставо перевернулась три года назад, когда ее жених не вернулся из исследовательской экспедиции. Но леди не пристало опускать руки и ждать чуда, когда над ним можно (и нужно!) работать…
Я Близнец. Импульсивная. Любопытная. Упрямая. Близнец. Наследница трона, о котором я ничего не знаю. И оказалось, что я Фейри. Но, конечно, есть одна загвоздка — все, что мне нужно сделать, чтобы заявить о своем праве по рождению, это доказать, что я самая могущественная из сверхъестественных существ во всей Солярии. И конечно, технически это правда, поскольку я дочь Дикого Короля. Но то, что не было указано в брошюре, так это то, что каждый фейри в Королевстве претендовал бы на мой трон, если бы мог. Школа, в которую меня отправили, одновременно и чертовски опасна, и одна сплошная адская вечеринка.
Вся жизнь — это поиск. Айн ищет надежду на взаимную любовь, но голоса его внутренних демонов все громче. И твердят они о ненависти к Императрице. Лия ищет способ сказать людям правду, но галактика не хочет верить, что ее погибший муж не был кровавым убийцей. Лекс ищет того, кто сможет сравниться с погибшим другом — лучшим пилотом галактики. И у него получается. Осколки прошлой жизни начинают собираться воедино, отражения истины мелькают в расколотых зеркалах, и рано или поздно Императору придется заплатить за все, что он сотворил.
Лия — высококлассный хакер, в Империи таких, как она, можно по пальцам пересчитать. Вилт — прекрасный врач, пожалуй, один из лучших на планете Солль. Айн — безалаберный придурок, окончивший летное училище, но так и не сумевший найти работу по специальности. Их судьбы связаны и скреплены ненавистью. Ненавистью к Империи. Им предстоит ввязаться в неравную борьбу, чтобы вернуть к жизни Союз, от которого осталась только тень.
Актуальная проблема выбора — мир или война, любовь или ненависть, дружба или личная выгода, норма или порок, мечта или реальность, не только в окружающей действительности, но и внутри личности. Отдельная территория окружена зоной отчуждения. Власть сосредоточена у Альянса «Черных лилий». Старый режим (мир, каким мы его знали) был свергнут Революцией «Черных лилий». В их символике лилия — всходы новой жизни, черный цвет — грязь, из которой поднялось новое поколение. Каждый революционер — лепесток «Черной лилии». Действие начинается спустя пять лет после революции, порядок еще не успел установиться.
Неприятности — мое второе имя. Приключения — мой образ жизни. На этот раз на моем пути встал сильный соперник, но я не привыкла отступать перед трудностями, тем более у меня скоро свадьба с любимым, и никто не смеет мешать моим планам. Только прежде нужно разгадать многочисленные семейные загадки, препятствующие моему счастью.