Скатерть Лидии Либединской - [94]
Познакомился С.К. с Л. Б. в 1963 году во время поездки, организованной Союзом писателей по пушкинским местам. Лида к этому времени уже овдовела, а жена С.К. осталась с сыном на снятой даче из-за срочной работы. Во время очень удачной поездки — и погода была хороша, и общество приятное, как рассказывали оба путешественника, Л. Б. первая проявила инициативу сближения с С.К., которое скрепилось любовью обоих к стихам и обыкновением вставлять стихотворные цитаты разного свойства и качества в разговор. Надо думать, что в Михайловском они чаще других вспоминали стихи Пушкина. А к тому же катание вдвоем на лодке по Сороти способствовало укреплению дружбы. Да что там разбирать, что чему способствовало? Были они относительно молоды, все было или весело, или интересно — и поездка в Тригорское, и посещение Пскова, и проезд сквозь разрушенный войной Витебск.
Во всяком случае, через день после возвращения Л. Б. уже приехала на снимаемую Аптом дачу в Турист и познакомилась с женой переводчика. А в день его рождения 9 сентября стала его гостьей, 24-го последовал день рождения самой Л. Б. [64], и Апты в первый раз были гостями на Лаврушинском. Как и всегда в этот день, сборище было обширным. Еще жива была мать Л.Б., воспитавшая всех ее пятерых детей. И, видимо, некоторые пожилые гости были сначала друзьями матери, а потом перешли в многочисленные ряды гостей дочери. Появился там, например, поэт Крученых, и большинству присутствующих показался призраком из ушедшей эпохи. А. М. Файко, известный в 1920–1930-е годы драматург, пленил С.К. своим казавшимся уже несколько старомодным, но всегда изящным остроумием. А когда раздался голос Л. Н. Давидович с ее явным одесским акцентом, новоприбывшим в этот дом было странно, что ей принадлежат слова многих звучащих по радио сентиментальных песенок. Людмила Наумовна так забавно рассказывала, как она, семнадцатилетняя девушка, вынуждена была провести в Зимнем дворце у своей тетки, придворной портнихи, ночь на 25 октября 1917 года. А утром дома получила выговор от матери: «Милочка, чтобы это больше никогда не повторялось». Нравоучение за тем столом звучало двусмысленно и всех развеселило.
Старики постепенно уходили, их сменяли за тем же пышным столом иные гости. Вдруг началось увлечение Л. Б. актерами-чтецами. Первым был Д. Журавлев, чья дочь-актриса вышла замуж за единственного сына Л.Б., Сашу. Частым спутником на прогулках по Москве и сотрапезником за все тем же столом стал Я. Смоленский.
В то же, кажется, время посетителями торжеств Л. Б. оказались А. Я. Кутепов и его очаровательная, несмотря на возраст и седину, жена Т. П. Алексеева, оба актеры Театра Советской Армии. Апты и с ними познакомились, бывали у них дома и на даче.
Но даже только перечислить гостей и спутников Л. Б. совершенно невозможно. Они наплывали широким валом, как волны океана, и незаметно и тихо куда-то уходили. Запомнился почему-то один из первомайских праздников 1960-х на даче Либединских в Переделкине. Тепло, но сумеречно, еле капает тихий дождичек, но капает целый день, и на глазах распускаются листья деревьев и кустарников. Целый день через эту дачу проходит толпа писателей, соседей и живущих в Доме творчества. Из всех многочисленных лиц в памяти осталось лишь иронически печальное лицо вечного спутника хозяйки дома М. Светлова. Да еще почему-то А. Яшин. И кто же еще?
Последним пожаловал С. Залыгин, мало еще кому знакомый. Кончались в этот день короткие весенние каникулы. Но приезжего писателя по законам гостеприимства непременно надо было накормить. Чем? Жена Апта, помогавшая все дни хозяйке, прошептала ей тихо: «Остались одни макароны». — «Ну, так будет есть макароны», — решительно и беспечно откликнулась Л. Б. «Но нет и сливочного масла», — снова прошептала озабоченная полугостья-полухозяйка. «Поест и с подсолнечным. Ничего, у них в Новосибирске и такого не бывает». И Сергей Павлович с удовольствием поел этого блюда, противоречившего в то время всем правилам русской кулинарии.
С.К. не жаловал пышные торжества с льстивыми тостами в честь хозяек, с обильной едой, толкотней и духотой. Он любил тихий осмысленный разговор о политике, о литературе, о видах на общее будущее… Он любил неожиданного гостя, принятого в кухне, и беседу с ним за чашкой крепкого чая или под рюмку водки (даже и не одной). Если такой будничный разговор случался с Л.Б., то чаще всего говорили о декабристах — ее постоянный интерес, о Пушкине, о Блоке, о любви (последнее — сказано комментатором для красного словца, любовь за столом не обсуждалась), об Л. Толстом.
Из-за нелюбви С.К. к большим сборищам его жена в последнее десятилетие стала от них отказываться: «Никакого моего дня рождения не будет, хватит. Уеду за город». «А как же Лидия Борисовна?! — раздавались огорченные голоса мужчин — от мужа до внука. — Она же сказала, все равно приеду». «Но у меня нет сил и нет таких помощниц, как у Л.Б.» — «Мы поможем, мы все купим», — сопротивлялись мужчины. И «торжество», все более скромное, но состоялось. И самое последнее организовывалось в 2006 году. С Л. Б. и ради Л. Б.
