Скандальный дневник - [8]

— Нет, — с вызовом повторила она. — Я фрейлина королевы, и мое место во дворце. Я не могу так просто взять и уехать.

Натан начал понимать, что ее никакими силами не затащишь в Истчерч. Он разозлился. На их долю выпало немало бед, и он с уважением относится к ее чувствам, но она его жена, черт возьми! Он никогда и ни в чем ей не отказывал, и она не имеет права отказывать ему, особенно после всех тех поблажек, которые он ей делал.

— Эвелин…

— Я никуда не поеду, — уперлась она. — И ты меня не уговоришь.

У Натана внутри что-то сломалось. Внезапно забыв о людях вокруг, он остановился и крепко ухватил ее за локоть, повернув к себе лицом.

— Ладно, скажу по-другому, — холодно произнес он. — Я ваш муж, мэм, и я дал вам слишком много свободы — думаю, столько не давал своей жене ни один англичанин. А сейчас я не прошу, чтобы вы вернулись в Истчерч, я требую этого.

— Что-что? — Эвелин посмотрела на него в упор. — Я вам не рабыня, и вы не имеете права мне приказывать!

— Послушай! — в ярости почти крикнул он. — Да ты совсем распустилась, как я посмотрю!

Она попыталась вырвать руку, но Натан ее не отпустил, хоть и знал, что на них смотрят люди, смакуя каждую деталь ссоры графа и графини Линдсей. Плевать! В этот момент его волновало лишь одно — возмутительное и откровенное упрямство супруги.

— Говорю один раз, и повторять не буду, жена: собирай свои вещи, прощайся со своими любовниками и готовься к отъезду. В конце этой недели мы отправляемся в аббатство Истчерч!

Эвелин прищурилась — Натан слишком хорошо знал этот взгляд.

— Говорю один раз, и повторять не буду, — заявила она, снова вырвав свою руку из его цепких пальцев. — Я не вернусь в Истчерч! Ни сейчас, ни позже — никогда! Ты не заставишь меня это сделать помимо моей воли!

С этими словами она резко развернулась и зашагала прочь, высоко вскинув голову.

Натан с трудом подавил желание схватить ее и взять силой — взять во всех смыслах. Она взбудоражила ему кровь, которая уже давно так не бурлила.

Он проводил ее взглядом, а когда его жена растворилась в толпе, вышел во двор и жестом показал лакею, чтобы тот немедленно подал карету.

«Черт бы тебя побрал, Эвелин! Не хочешь по-хорошему? Ладно, значит, будет по-плохому».

Глава 3

Через два часа после встречи с мужем сердце Эвелин еще колотилось, а руки дрожали.

Пытаясь избавиться от растерянности и гнева, она мерила шагами свою комнату в Букингемском дворце, где в настоящее время жила королева с шестью дочерьми (король предпочитал Сент-Джеймсский дворец).

Ужасный, гадкий человек!

Однако она забыла, какие у него голубые глаза — цвета безоблачного октябрьского неба. Забыла, как из уголков этих глаз веером разбегаются мелкие лучики-морщинки, когда он улыбается. Раньше она любила эту небрежную улыбку — когда была молодой, наивной и слишком доверчивой.

Любила его волосы… темно-каштановые, почти черные, густые и блестящие. Они были чуть длиннее, чем требовала лондонская мода. Впрочем, он ведь не был в Лондоне несколько лет, насколько она знала. Его фигура в безупречном черном костюме выглядела впечатляюще. Плечи оказались немного шире, чем ей запомнилось.

Как он посмел заявиться в Лондон, ни словом не предупредив ее о своем приезде, и требовать, чтобы она вернулась домой?! Эвелин была в ярости.

Она ни за что на свете не поедет в Истчерч! После того, что случилось, это просто невозможно.

Принцесса Мэри ей поможет. Она не допустит, чтобы ее фрейлину увезли насильно; Завтра же надо будет к ней обратиться.

А сегодня ночью… сегодня ночью необходимо связаться с Пирсом. Эвелин поспешила к секретеру, достала лист толстого пергамента и торопливо макнула ручку в чернильницу. Капля чернил пролилась на стол. Тихо выругавшись, она промокнула пятно. Помимо прочего, внезапное появление мужа, наконец, заставило ее признать, что она питает нежные чувства к Пирсу.

Это открытие приводило ее в смятение, приятно возбуждало и пугало одновременно. Испытывая в душе такой сумбур, она не хотела сегодня идти на бал в Карлтон-Хаус и в то же время не могла оставаться дома.

Приехав в Лондон, она с удовольствием посещала королевские балы. Там можно было затеряться среди сотен гостей, танцевать до головокружения и до одури пить пунш, сдобренный виски. Утомительные светские вечеринки позволяли хотя бы на время избавиться от вечно мучившего ее беспокойства.

Но все изменилось, когда она стала фрейлиной королевы и принцесс. Особенно сильное влияние на нее оказала Мэри, любимая сестра принцессы Уэльской. Сейчас Эвелин мечтала укрыться от толпы, любопытных взглядов, а главное — от человека, который в последнее время полностью завладел ее вниманием, — Пирса Филдинга, лорда Данхилла.

Эвелин и сама не понимала, как это случилось. Она познакомилась с красавцем лордом на званом ужине и обнаружила, что у них есть кое-что общее — сильная нелюбовь к зеленому горошку.

Пирс заметил, что Эвелин рассеянно гоняет горошины по тарелке, и удивленно поднял брови.

— Прошу прощения, — ответила она с улыбкой, — но я терпеть не могу горох. Не выношу его с детства.

— В самом деле? — спросил он. — Даже горох герцога? Ее позабавила прозвучавшая шутка. Она оглядела комнату и прошептала: