Скандальная связь - [41]

Тут ко мне кто-то подскакивает и хватает меня за грудки. Моя шляпа летит прочь.

— Какого черта вы с ней делаете?

Должно быть, я угодил в сумасшедший дом. Я отталкиваю второго джентльмена и оказываюсь лицом к лицу с первым, который смотрит на Софи с удивительно сентиментальным и глупым выражением лица.

— Мой цветочек, — грохочет он.

— Ваша нареченная?

— В переносном смысле слова, сэр. Она мое солнце, моя радость и надежда.

— Она ни то, ни другое, ни третье, сэр, и, уж конечно, она не ваша! Да, сэр, чем могу помочь? — обращаюсь я ко второму джентльмену, который приближается ко мне с воинственно сжатыми кулаками.

— Руки прочь от моей кровиночки!

Кровиночки?

— Ох, пап, — слышится слабенький голосок. — Придержи язык.

— Она жива! — восклицает мистер Марсден, потому что это именно он, и теперь я замечаю их сходство: у отца Софи такой же, как у нее, цвет волос и такие же красивые глаза.

— Разумеется, я жива, папа. Удивительно другое — что мистер Словен тоже жив. Я-то думала, что убила его. А что касается тебя, пап, то где тебя чертит носили?

Он прижимает руку к груди.

— Дитя мое, как счастлив я, что снова ты в моих объятиях! Дорогая, у нас были очень прибыльные и целительные гастроли: Портсмут, Саутгемптон, деревеньки на побережье. Но потом у нас кончились деньги и мы вернулись, а мистер Словен, раз уж вы помолвлены, был так добр, что профинансировал наши представления здесь.

— Я с ним не помолвлена.

— Ах да, я понял, — говорит ее любящий родитель и обращается ко мне: — Вы, сэр, приятель моей дочери? Вы, наверное, уже знаете, как сильно она любит красивые шляпки? Сомневаюсь, что она надолго задержится у вас, если вы не в состоянии купить ей ничего получше этой. Боже мой, Софи, как ты опустилась… Как грустно мне лицезреть тебя в таком плачевном состоянии…

— С моей шляпкой все в порядке. Я теперь уважаемая женщина, сэр. И уж конечно, ни о какой помолвке с мистером Словеном и речи не идет.

— Но, Софи, любовь моя! — Словен с глухим звуком падает на колени. По жирным складкам пробегает дрожь. — Софи, разве не здесь мы поклялись друг другу в вечной верности?

— Вы имеете в виду, что распустили свои грязные руки и за это я вас огрела деревяшкой по башке? Да. — Она садится прямо и гневно смотрит на нас.

— Боюсь, что это правда, — вздыхает Джейк Словен. — Однако в тот момент я, как апостол Павел на пути в Дамаск, изменился и стал другим человеком. Я увидел белое свечение, и ангельские голоса сказали мне: «Она твоя. Софи Уоллес твоя, она обязательно вернется под твое крыло». И потому я ждал тебя. — Он раскрывает объятия.

— Сожалею, но у меня нет никакого намерения возвращаться под ваше крыло. — Она развязывает ленты шляпки. — Я, напротив, всецело стремлюсь к тому, чтобы избежать и крыльев, и всех других частей вашего тела, Словен.

— И ты готова ради этого даже отказать своему несчастному старому отцу в возможности снискать сценическую славу? — Мистер Марсден выглядит обеспокоенным.

— Да, папа. Почему ты мне не сказал, куда уезжаешь?

Он встает.

— Дорогая, мы с тобой не виделись полгода. Твой старый отец был для тебя недостаточно хорош. Ты ранила меня в самое сердце, вот сюда. — Он бьет себя кулаком в грудь.

— Пап, ты прекрасно знаешь, почему я так поступила. Чарли только и делал, что пожирал глазами бюсты твоих актрис. Она бросает взгляд на Словена, который то же самое в этот момент делает с ней, и встает.

— Но приди же в объятия своего отца, дитя мое! Дай мне прижать тебя к груди!

Несмотря на всю театральность его речей и жестов, я вижу, что между мистером Марсденом и дочерью существует искренняя сердечная привязанность.

Подозревая, что счастливое воссоединение семейства может затянуться, я иду сказать Ричарду, чтобы ехал домой. Полмили до отеля мы и пешком пройдем.

Вернувшись, я вижу, что к группе присоединился новый персонаж — красивая женщина с каскадом длинных темных локонов, сияющими глазами и богатым телом, затянутым в атласное платье с блестками. Ее поднятые юбки открывают розовые чулки и ботиночки из мягкой кожи. Роскошная черная борода, спадающая на грудь, только оттеняет ее необычную красоту. Уперев руки в бока, она смотрит на объятия отца и дочери с явным подозрением.

Марсден отстраняется от Софи.

— Ах, дорогая. Это моя дочь Софи.

— Твоя дочь?! — Она обводит ее взглядом с головы до ног и поджимает губы. — Ах, ну конечно же, она твоя дочь. Знаю я тебя, Билли Марсден. Она такая же твоя дочь, как та племянница, что сейчас сидит за кулисами.

— Мэм, — кланяюсь я ей, — позвольте представить вам миссис Софи Уоллес. Она действительно дочь мистера Марсдена.

— Это не может быть Софи Уоллес! Самая популярная женщина Лондона, по крайней мере по данным двухмесячной давности. — Она поглаживает бороду. — А вы кто такой, сэр? Принц Уэльский?

— Гарри Бишоп, ваш покорный слуга, мэм.

— Хм…

Софи протягивает ей руку:

— Очень рада с вами познакомиться.

— Да, дорогая моя, — говорит Марсден. — Фатима, Бородатая женщина из Константинополя. Я от всей души надеюсь, что ты полюбишь ее и станешь звать мамой.

— На самом деле — Сильвия Купер из Уэппинга, — представляется бородатая женщина. Она смотрит на Софи уже с меньшим подозрением.