Скандальная невеста - [13]

Однако Виктории было недостаточно только находиться рядом с ним. Ей хотелось, чтобы он касался ее. Ей до боли хотелось, чтобы он так же крепко прижимал ее к себе, как в тот вечер, когда она плакала, ей хотелось еще раз почувствовать нежность и силу его объятий.

Что-то происходит. Что-то странное. Что-то чудесное. Что-то… невероятное.

Граф стал более дружелюбным. Он был вежлив, иногда поддразнивал Викторию. Но он больше не был холодным. С каждым днем Майлз относился к жене все нежнее. Виктория же хотела большего. Она страстно желала, чтобы Майлз обращался с ней как с женой… своей женой.

Но муж не стремился сблизиться с ней. Ее чары на него не действовали. И Виктория не знала, что делать. Она не могла забыть, что сказал Грейсон в ту ночь, когда они обвенчались: «Послушайте моего совета, графиня. На вашем месте я бы не стал навязываться ни одному джентльмену, а тем более целовать его… Мужчины считают такую дерзость неприятной».

Возможно, пора было сделать то, о чем она никогда и не думала. Соблазнить своего мужа.

Виктория любила кокетничать, но она представить себе не могла, что можно соблазнять мужчин. Обычно было наоборот.

Итак, каким образом женщина может соблазнить своего мужа?

Майлз отличается от тех мужчин, которых она знает. Он не проводит вечера в мужских клубах, не напивается, не играет в карты. Нет, он не самодовольный лондонский павлин.

Виктория должна сделать так, чтобы Стоунхерст не заметил, что его соблазняют. Она должна быть настойчивой, но не кидаться к его ногам. Утонченной светской дамой. Возможно, именно такая женщина нужна Майлзу.

Итак, однажды в полдень Виктория постучала В дверь его кабинета. Не дожидаясь, когда муж пригласит ее войти, девушка впорхнула в кабинет, как будто делала это сотни раз.

Граф сидел за огромным письменным столом из красного дерева. Он выписывал счета. Когда вошла Виктория, он поднял голову.

Было ясно, что Майлз удивлен ее приходом.

— Виктория, что вы здесь делаете?

Она подошла к нему.

— Я здесь для того, чтобы увести вас от нудной работы. — Виктория кивнула на бумаги. Ее голос звучал весело, по крайней мере она надеялась на это.

Грейсон откинулся в кресле.

— Интересно.

— Я подумала, что мы с вами можем взять экипаж. Я знаю восхитительное место за городом. Мы можем там позавтракать.

— Сегодня?

— Да.

— Почему? — В его голосе не было насмешки, только любопытство.

— Потому что сегодня чудесный день. Судя по выражению лица Майлза, девушка едва ли его убедила.

— И потому что я… я хотела бы провести его с вами. — И это она называет утонченностью! Виктория злилась на себя. Но отступать было некуда.

Майлз смотрел на Викторию. Никогда раньше она не замечала, чтобы он так на нее смотрел. В его глазах что-то вспыхнуло. Граф отложил в сторону перо, поднялся и подошел к жене. Сердце готово было выскочить у нее из груди.

Время для Виктории остановилось, ей показалось, что это мгновение длится бесконечно. Майлз открыл рот, собираясь что-то сказать.

Но в этот момент вошел Нельсон.

— Ваша светлость, приезжали от портного. Он спрашивает, можно ли ему заехать сегодня днем.

— Лучше завтра. — Сердце Виктории замерло в груди, потому что Майлз пристально смотрел ей в глаза. — Сегодня я занят.

Несколько часов спустя они отдыхали в тени раскидистого дуба после обильной еды, которую упаковала для них кухарка. Виктория сидела на мягком, расстеленном на траве одеяле.

Далеко впереди были видны маленькие домики. А за ними — лес. Виктория вспомнила: когда мама была жива, они часто приезжали сюда. Девочка сразу бежала в поле, рвала цветы и приносила букет маме.

Майлз лежал рядом с женой, приподнявшись на локте. Он снял шейный платок и сбросил куртку. В сапогах, плотно облегавших бриджах и белоснежной рубашке граф выглядел очень элегантно. Беседа, подобно протекавшему поблизости ручейку, была неспешной.

— Около Линдермер-Парка есть место, очень похожее на это, — тихо проговорил Майлз.

— Линдермер-Парк?

— Это мое поместье в Ланкашире.

— Ланкашир! Как это далеко от Лондона! Я не знала, что у вас там поместье.

— Я провожу там большую часть года. Обычно я приезжаю в Лондон примерно на месяц, по делам.

— Ну, я, конечно, понимаю почему. Временами Лондон становится очень утомительным. — Виктория поморщилась. — Летом здесь жарко. А зимой так тоскливо и холодно.

Майлз ничего не сказал.

— Итак, — беспечно продолжала она, — если бы вы сейчас находились в Линдермер-Парке, чем бы вы занимались?

Улыбка тронула губы Майлза.

— Вполне возможно, я бы скакал по полю в поисках пропавшей овцы. Виктория рассмеялась;

— Вы? Я не могу представить, как вы гоняетесь за овцой.

— А я представляю, как вы в шелках и лентах блистаете в свете и в вашу честь поднимают бокалы.

Голос Майлза был тихим и безрадостным, Виктория внимательно посмотрела на него.

— Майлз? Что случилось?

На его губах играла едва заметная улыбка.

— Ничего, Виктория. Не нужно беспокоиться. Виктория решила, что здесь что-то не так. По лицу Майлза нельзя было понять, в чем дело. Но девушка чувствовала, что настроение мужа изменилось. Осторожно она дотронулась до рукава Майлза.

— Майлз, — тихо попросила она, — если вас что-то беспокоит, я хочу, чтобы вы мне рассказали. Он взглянул на руку Виктории, затем ей в лицо.