Скандал в Институте благородных девиц - [5]

— Нам туда… — указала я на выход из зала и немедленно зашагала в нужном направлении. Так сказать, показывая на личном примере, что не стоило задерживаться в коридорах, а следовало быстренько дошагать до учительского этажа и не позволить голодной студентке пропустить обед. На пятом повороте я осознала, что не слышу за спиной шагов Ленара. Отбился, что ли, чудо в перьях?

Резко оглянулась. Новый преподаватель, оказалось, следовал за мной по пятам. Шел бесшумно, как кошка.

— Что-то случилось? — вежливо уточнил он.

— Ничего, — принужденно улыбнулась я.

Но в следующий момент кое-что действительно случилось. Я со всего хода впечаталась в колонну, посмевшую вырасти на пути стремительной и легкой, как горная лань, благородной девицы. От удара из глаз посыпались искры, из рук — шестьдесят переписанных и прошитых нитками канонов, а с уст сорвалось залихватское ругательство, достойное бывшего привратника поместья Вермонт, убежденного сквернослова.

В гулкой рекреации воцарилась ошарашенная тишина. Не знаю, кто из нас сконфузился сильнее.

— У вас очень разнообразный словарный запас, — вдруг вымолвил он.

— Я учусь на отделении изящной словесности.

— Это многое объясняет.

Одновременно мы нагнулись к рукописям и вмазались лбами. Ленар устоял, но уронил очки, а я приземлилась на пятую точку и едва сдержалась от повторной демонстрации разнообразного словарного запаса.

— С вами все в порядке? — испугался мужчина.

— Угу, — сквозь зубы процедила я.

Водрузив на нос очки, учитель начал собирать бумаги, хотя было бы неплохо, помоги он собрать с пола меня. Повозившись, я приняла благопристойную позу. В смысле, позу изящно присевшей на корточки благородной девицы. Без разницы, что принимать пришлось из положения лежа.

Сгрести рукописи в четыре руки много времени не заняло.

— Возьмите, — протянул Ленар свою часть стопки.

— Благодарю, — вежливо ответила я и тут заметила, что на светло-сером пиджаке растеклось чернильное пятно. Похоже, колпачок соскочил и перо со страху выпустило в карман чернила!

— Ваш пиджак! — воскликнула я, указав на стремительно растущую кляксу.

Судя по лицу, Ленар из последних сил сдерживался от крепких выражений. С брезгливым видом он вытащил из кармана опустевшее перо, потом в отчаянье сунул обратно и процедил:

— А дорожный сундук доставят только ночью.

— Тогда скорее раздевайтесь! — спохватилась я и бросилась стягивать с него испорченную вещь.

— Госпожа Вермонт, что вы делаете? Не надо срывать с меня одежду! — вцепился он в полы пиджака, как невинная девица в пояс целомудрия.

— Я не срываю, а спасаю вашу рубашку! — дернула я посильнее.

— Далась вам моя рубашка!

Мы уставились друг на друга. Со стороны картина и впрямь выглядела неприлично. Преподаватель стоял на коленках, а студентка, как тигрица, стаскивала с несчастного забитого мужика одежды.

— Вы правы! Раздеваться посреди коридора нехорошо, — твердо произнесла я и, подхватив рукописи, поднялась с пола. — Разденетесь сразу в уборной.

— Зачем?

— Помогу вывести пятно.

— Я умею, знаете ли, стирать.

— А я колдовать.

— Вы победили, — немедленно сдался он. — Где здесь мужская уборная?

Конечно, где-то мужская комната существовала, но тайное расположение этого сокровенного места меня никогда не интересовало.

— Мне нельзя туда заходить, — выкрутилась я. — Пойдемте в дамскую?

В дальней туалетной комнате никогда не бывало народа, даже уборщики лишний раз не заглядывали. Последнее обстоятельство особенно сильно ощущалось в воздухе. Ленар спрятался в кабинке, а потом из-за приоткрытой двери появился замусоленный чернилами пиджак. В образовавшуюся щель я увидела превосходную широкую спину, обтянутую дорогой рубашкой.

— Всего пять минут, — поклялась я.

В каменную раковину ударила струя воды. Намочив руку, я приложила к чернильному пятну ладонь и прошептала заклинание. Кожа тускло засветилась, и клякса начала постепенно растворяться. Нехитрому бытовому колдовству меня учили в поместье. Родители специально наняли гувернантку со способностями, закончившую Магическую Академию. Девушка была ужасной занудой и страшно нервничала, когда мне не хватало силенок проделать что-то посложнее, чем оттирание чернильных пятен от испорченных нарядов.

Монотонная работа позволила сосредоточиться на неожиданно возникшей неприятной мыслишке. Само собой, никакого практического опыта в любви я не имела, но в теории была подкована. (Храните, святые угодники, анатомический справочник и восточный трактат «О плотских утехах» с картинками!) За два года я описала столько мускулистых мужских тел, что могла с уверенностью утверждать: под одеждой Кристоф Ленар прятал отличную фигуру. Сутулиться и выглядеть нелепым он явно не привык.

Тогда для чего устроил представление? Испугался внезапных, как городские голуби, благородных девиц? А что нас бояться? Мы же не кусаемся. По крайней мере, не все. За фею не поручусь, у нее есть клыки.

— Держите, — подала я пиджак с влажным потеком вместо чернильного пятна.

Некоторое время Кристоф возился с одеванием и вынырнул из кабинки уже облагороженный, насколько возможно быть облагороженным и опрятным в мокрой одежде. Едва мы отперли щеколду на двери и попытались незаметно уйти, как столкнулись с Милдрет. Секретарша удивленно моргнула, на всякий случай глянула через плечо, вероятно, подозревая, что ошиблась этажом.