Скандал у озера - [58]

– Хорошо, что ты пришел, Пьер, – пробормотала Альберта в слезах. – Я не видела тебя уже два года. Господи, как мы все тогда были счастливы!

Взволнованный Пьер поцеловал Альберту в щеку, вопреки тому что жителям этого региона была присуща почтительная сдержанность. Эта женщина в его жизни сумела заполнить пустоту, которую оставила в нем смерть родной матери.

– Ты все еще работаешь в Ривербенде? – спросила она, не отпуская рук Пьера.

– Работаю, конечно! Я помогал папе перевезти дедушку. Сен-Метод сильно пострадал от паводка. Деревня почти опустела. Ситуация в Сен-Фелисьене не лучше. Подойди, Дави, познакомишься.

Окаменев, Жасент слушала Пьера, не отрывая от него взгляда. На лице бывшего жениха она прочла душевное волнение и неподдельное сочувствие. Его низкий теплый голос волновал ее, равно как и манящий блеск его голубых глаз.

– Дави работает под моим началом, – представил Пьер своего друга. – Жасент, Сидони, старшие сестры Эммы. Альберта, их мать.

Рабочий снял капюшон и встряхнул своей рыжей шевелюрой. Он пожал троим женщинам руки, смущенно шепча слова соболезнования. Наконец он протянул Пьеру букет:

– Твои цветы!

– Спасибо, Дави!

С осунувшимся от страданий лицом Пьер Дебьен дрожащими руками возложил скромный букет на могилу. Едва слышно он прочитал молитву и перекрестился. Альберта, вся в слезах, качала головой.

– У нас есть моторная лодка, – сообщил Дави, смущаясь от оценивающего взгляда, которым смотрела на него Сидони. – Пьер позвонил начальнику. На понедельник и вторник нас отпустили в связи с наводнением и его последствиями.

– В некоторых ситуациях эти парни проявляют участие, – добавил Пьер. – Мой хозяин – из таких. Он понял, что я должен был поддержать папу и дедушку Боромея. Я рассказал ему и о гибели Эммы.

Ни разу не разомкнув губ, Жасент стояла неподвижно, и ее длинные золотистые волосы трепал ветер. Сидони взяла ее за локоть:

– Пора возвращаться, особенно если ты планируешь сесть на вечерний поезд. Мама, ты идешь?

Холодность Сидони по отношению к Пьеру была очевидной. Она все еще подозревала его в отцовстве Эмминого ребенка.

– Поезда не будет, – произнес Дави. – Мост, по которому проходила железная дорога между Робервалем и Сен-Примом, разрушен.

– Я – медсестра в больнице! Сестры-августинки нуждаются в помощи, – сказала Жасент, вежливо улыбнувшись. – Попробую поймать такси.

– У нас в баркасе есть место, Жасент, если тебя это устроит, – предложил Пьер.

Он ожидал услышать категоричный отказ, несмотря на то что принял все меры предосторожности – его предложение было сделано в присутствии матери и сестры Жасент.

– Когда вы уезжаете? – просто спросила Жасент. – Я буду готова не раньше чем через час, а может, даже два.

– Мы не спешим, – заверил ее Дави, удивившись инициативе друга. – Но управлять лодкой сейчас сложно: ее качают сильные волны.

– У меня нет выбора, – быстро сказала Жасент. – Где вы причалили?

– Деревенскую набережную тоже затопило, так что там мы не смогли пришвартоваться, – ответил Пьер. – Мы бросили якорь недалеко от вашей фермы. Я смог поздороваться с мсье Шампленом и Лориком. Они были рады меня видеть. Лорик сказал, что вы на кладбище, а так как я все равно хотел сюда прийти… Господи, я молюсь, чтобы ваше имущество не сильно пострадало, чтобы вода не поднялась выше! Мы будем ждать тебя на лодке через два часа.

– Договорились! Спасибо вам обоим! – ответила Жасент.

Дави с серьезным видом кивнул. Он был очарован прелестным личиком Сидони, однако она теперь не проявляла к нему ни малейшего интереса.

– А тебя, матрос, я приглашаю позавтракать со мной в кафе на улице Пресипаль, – сказал ему Пьер. – Там мы будем в укрытии.

Альберта похлопала по плечу красивого юношу, которого приняла когда-то под свою опеку.

– Позаботьтесь о моей дочери, мсье, – попросила она. – Жасент права, что хочет вернуться на работу. Мы остановились у моего отца, на улице Лаберж, а там тесновато. До свидания, Пьер, до свидания, Дави.

Спокойный голос матери и ее любезность удивили сестер. Они расценили это как то, что она уже смирилась с потерей Эммы. Успокоившись, они с обеих сторон взяли мать под руки и направились в сторону церкви.

Пьер нервно скрутил сигарету. Он сожалел о том, что ему не удастся побыть с Жасент наедине во время обратного пути, но в то же время он не мог оставить Дави в Сен-Приме. Раздосадованный, он смотрел на угрюмый деревянный крест на могиле. Мысли его приняли мрачное направление. «Эмма здесь, в ящике из досок, холодная, навеки одинокая. Над ней – земля и гвозди! Боже мой, почему? Она так любила смеяться, танцевать, развлекаться! Не всегда это было разумно. Предчувствовала ли она, что ее дни сочтены и она должна успеть взять от жизни все, что возможно?»

Он вытер слезу, читая «Отче наш». Дави дернул его за рукав:

– О! К тебе идут. Я вас оставлю, жду тебя в кафе.

Жасент вернулась обратно, нерешительным шагом приблизившись к Пьеру. Как только они оказались одни, она прошептала:

– Пьер, давай немного пройдемся! Я хотела бы с тобой поговорить. Но не здесь, не возле Эмминой могилы.

Пьер не переставал удивляться поведению Жасент – сначала она приняла его предложение подняться на борт лодки, а теперь сама ищет его общества!