Скандал у озера - [127]

– Я не вижу особой связи, – удивился Прово. – Роберваль пострадал от паводков еще сильнее. Однако это не помешало нам ни работать, ни размышлять.

– Я не это имела в виду. Повсюду царили страх, безумие и негодование. Когда в 1876 году по стране прокатились небывалые наводнения, мне было пятнадцать. Я хорошо это помню; тогда во всем была виновата природа, а не люди. В субботу, когда Альберта и Шамплен принесли ко мне в дом тело своей дочери, родительский траур органично вписывался в проливной дождь, в угрожающее серое небо и разбушевавшиеся волны, наводнившие пашни фермеров. Глядя на эту девушку в красном платье, такую бледную и такую красивую, я словно почувствовала печальное предзнаменование. Поэтому факт ее беременности я не посчитала чем-то уж особо важным. Возможно, я была неправа.

Журден Прово решил не записывать слова Матильды: они казались ему слишком сумбурными.

– Хорошо, мадам. Гибель Эммы настала в ночь с пятницы на субботу, 26 мая. И, если бы семья обратилась в полицию, факт беременности был бы весьма значимым.

Его прервал настоящий хор блеяния. Лорик и Сидони выпустили отару овец. Животные бежали рысцой, рассеиваясь по двору в поисках хоть малейшей травинки. Шамплен в рабочей одежде замыкал шествие, сжимая в руках палку. Пересекая двор, фермер бросил на полицейского ледяной взгляд.

– Благодарю вас, мадам Лялибертэ, мне нужно вернуться к начальнику, – внезапно заявил Прово. – Думаю, мы очень скоро вернемся.

Затем показалась Жасент. Поверх черного платья девушка повязала передник, что подчеркивало ее стройную талию и пышную грудь.

– Вы уже закончили? – спросила она. – Мама просит тебя подойти, Матильда.

– Я могу идти, мсье? – насмешливо спросила шестидесятилетняя женщина, копируя интонацию полицейского.

– Конечно, идите! – вздохнул он. – Мадемуазель Клутье, я пришлю вам и вашему брату повестки. Вам необходимо дать показания.

– Почему бы вам не взять у нас показания сегодня?

– У меня нет с собой оборудования. Я должен напечатать ваши показания на машинке, и сдается мне, что текста будет много. До свидания, мадемуазель. Надеюсь, ваша матушка скоро поправится.

Полицейский натянул шляпу и энергичным шагом удалился. Жасент развернулась и вновь отправилась на кухню. Она собиралась пожарить к ужину блины. Из мастерской до нее донесся шум голосов. Должно быть, это Матильда пыталась утешить Альберту.

Впервые за сутки Жасент подумала о Пьере. Она все еще не написала ему. Как его сейчас не хватало! На нее нахлынули воспоминания об их романтической ночи на острове Кулёвр. Она вновь представила тело своего любовника, его мускулистые бедра, его руки, его улыбку на пике удовольствия, его необыкновенную сладостную нежность, мечтательность его серо-голубых глаз, когда он любовался ею.

«Пьер, мой Пьер, если бы ты мог прямо сейчас оказаться здесь, если бы ты мог прижать меня к себе!» – грезила она.

Жасент разбила три яйца в наполовину наполненную мукой емкость, добавила соли и растительного масла. Затем небрежным жестом вытерла слезы.

«Боже мой, как я была неправа тогда, два года назад, когда оттолкнула его, отказалась выйти за него замуж! Будучи уверенной в том, что моей любви будет недостаточно, я видела в браке только тюрьму, а в итоге осталась в одиночестве, пускай с работой, но с болью в душе от осознания того, что рассталась с ним», – думала Жасент.

Со сдавленным от сожаления сердцем она налила молоко и принялась размешивать тесто. В этот момент она вспомнила, какие страдания испытала, когда Эмма рассказала ей о своих отношениях с Пьером. «Это было в августе, на улице Марку. Она пришла ко мне в гости. Я была переполнена чувством гордости, оттого что меня взяли на работу в больницу! Я купила ей пирожные и лимонад. Эмма сияла, в своем зеленом платье, в черных обтягивающих чулках. Догадывалась ли она тогда, как сильно меня ранило каждое ее слово? Она рассказывала мне, что Пьер был обходительным, нежным, что по субботам он водил ее на танцы, делал ей тысячи комплиментов. Она обожала его: да, именно так она выразилась. Мне тогда удалось казаться счастливой за нее, я даже ее поздравила. Господи, какой же я была глупой! Я и сейчас такая».

Она с досадой заметила, что в тесте для блинов полно комочков. В этот момент в открытую дверь прихожей тихо постучали. У Жасент взыграло сердце, она на миг замерла в надежде, что это Пьер. «Наверное, он вернулся из Сен-Метода на лодке!»

Она почти радостно бросилась навстречу посетителю. Но ее разочарование оказалось столь же сильным, как и надежда. На крыльце с большим букетом белых роз в руке терпеливо ждал Валлас Ганье.

– Здравствуйте, Жасент. Я понимаю, насколько вы удивлены моему визиту сюда, к вам домой. Однако я хотел бы лично передать вам и всей вашей семье, как я сочувствую вашему горю.

Валлас в смущении замолк, не решаясь произнести все те красноречивые слова, которые повторял про себя по дороге.

– Вижу, вы готовите, – сказал он в надежде завязать отвлеченный разговор. – У вас щеки перепачканы мукой…

– Ах, да, конечно, – пробормотала Жасент. – Прошу прощения, я очень удивлена! Полагаю, вы в курсе?