Скандал у озера - [111]

* * *

Наконец дверь приоткрылась, и за ней показалась полное лицо Девони; узнав Жасент, горничная смутилась.

– Доктор никого не принимает, мадемуазель, он закрыл кабинет. Они с мадам собираются в отпуск. Они уезжают в субботу. Возвращаются в июле, не раньше.

– Мы пришли не на консультацию, мадам. Это важно. Передайте доктору Мюррею, что Жасент Клутье с братом хотят с ним поговорить.

– Если я позволю вам войти, мадам Мюррей это не понравится. Подождите минутку, – вздохнула горничная.

С этими словами она тихо закрыла дверь. Лорик бросил взволнованный взгляд на черный автомобиль, стоявший рядом с домом доктора.

– Думаешь, это та самая машина, о которой говорил Паком? Бедный парень! Мне становится стыдно, когда я только подумаю, что ударил его ни за что. Ведь на самом деле он нам так помогает!

– Не беспокойся, он уже забыл об этом.

– Да нет же! Теперь он убегает, как только видит меня в деревне. Я попрошу у него прощения.

У Жасент снова участилось сердцебиение. От беспокойства у нее кружилась голова.

– Скорей бы он уже вышел! – тяжело вздохнула она. – Я больше так не могу.

Тихий щелчок заставил ее вздрогнуть. Перед ними стоял Теодор Мюррей, но, вместо того чтобы пригласить посетителей войти в дом, он вышел к ним сам и закрыл за собой дверь.

– Я предпочитаю поговорить на улице – моей супруге необходим отдых, она не должна волноваться. Давайте прогуляемся.

– Вы могли бы с нами поздороваться, доктор, – тут же вспылил Лорик. – Воспитанные люди сначала представляются друг другу. Лорик Клутье, брат Эммы и Жасент.

– Очень приятно, – пробормотал доктор.

Он часто слышал это имя. Впервые это произошло во время их очередного свидания с Эммой в снятой им комнате в Альме. Они вели себя очень осторожно. Она поджидала его за школой, на малолюдной дороге, он подъезжал и увозил ее. «Эта комната – наше маленькое гнездышко», – говорила она. Кровать занимала все помещение. Прижавшись к нему, Эмма, полуголая, рассказывала о своем детстве в Сен-Приме, о Лорике, щипавшем ее за щеки, о Сидони, которая шила для нее наряды, об Альберте, образцовой матери, о Шамплене, мужчине старой закалки, суровом трудяге, о Жасент, своей старшей сестре, серьезной и очень красивой девушке.

Словно для того чтобы проверить правдивость слов своей покойной любовницы, доктор Мюррей стал изучать лицо Жасент, которая не сводила с него пристального взгляда своих глубоких бирюзовых глаз. От него не ускользнули ни ее учащенное дыхание, ни напряженное выражение лица.

– Вам нехорошо? – спросил он.

– Все в порядке, всего лишь эмоции.

Все трое шли бок о бок; складывалось впечатление, будто трое друзей вышли на прогулку. Но если бы к ним приблизился внимательный наблюдатель, то наверняка заметил бы душевные мучения, терзающие каждого из них с одинаковой силой.

Они давно оставили позади дом священника и участки с зажиточными домами. Теперь они шли мимо кленовой рощи с молодой ярко-зеленой листвой. Лорик остановился первым. Его примеру последовала Жасент.

– Здесь нет свидетелей! – воскликнула она. – Нет смысла идти дальше, доктор. Вам прекрасно известно, зачем мы пришли.

– Снова Эмма, ваша сестра, – ответил Мюррей. – Господи, на что же вы надеетесь? В прошлый раз я вам все рассказал, больше я ничего не знаю.

Доктор прикурил сигарету. Его жесты выдавали неподобающее ситуации волнение. Лорик, обладающий хорошей интуицией, сразу понял, что как раз о главном доктор умолчал.

– Не смейтесь над нами! – воскликнул он. – Заслуживающие доверия люди рассказали нам другую версию ваших с Эммой отношений. Вы сильно ее любили и были ее любовником. К тому же она почему-то «болела» именно в то время, когда ваша дражайшая супруга отлучалась: об этом свидетельствуют выписанные вами справки. Что касается вас, то вы на какое-то время закрывали свой кабинет и куда-то исчезали. Это правда?

Несмотря на матовый цвет кожи Теодора Мюррея, видно было, как он побледнел. Он бросил сигарету на землю и раздавил ее каблуком.

– Черт возьми! Кто осмелился рассказать обо мне подобную мерзость? Это все сплетни, клевета! – пытался защищаться он из последних сил.

– Записи моей сестры в дневнике достаточно ясны. В них она сообщает о своем новом возлюбленном, некоем М., и я уверена, что это вы, – отрезала Жасент. – Я и моя семья – мы хотели бы узнать правду, понять, что произошло с Эммой. Есть еще одно обстоятельство, более серьезное: один человек из Сен-Прима видел, как какой-то мужчина увозил ее на машине в тот самый вечер, когда Эмма умерла.

Доктор принялся отчаянно жестикулировать.

– Еще лучше! И, конечно же, это был я! По-моему, я здесь не единственный мужчина с автомобилем! Послушайте, молодые люди, я сочувствую вашему горю, но оно лишает вас разума!

– Прекрасно. Если вам не в чем себя упрекнуть, зачем отводить нас на безопасное расстояние от вашего дома? – спросил Лорик холодным тоном.

– Моя супруга на седьмом месяце беременности, у меня маленький сын. Я не хотел, чтобы вы закатили скандал в моем доме. И правильно сделал, раз уж вы осмеливаетесь говорить обо мне подобные глупости.

– Доктор Мюррей, – воскликнула Жасент, – если у вас с Эммой была связь, вам стоит в этом признаться! Наша сестра тоже была беременна, и я думаю, что вам это было известно, но, несмотря ни на что, вы порвали с ней, доведя ее этим до полного отчаяния. Вы настаиваете на обратном, но в последний раз, когда я видела Эмму, она прямо сказала мне, что отец ребенка не может на ней жениться и что ей необходимо найти какой-нибудь выход.