Скандал у озера - [113]

Доктор снова замолк, удивленный полным молчанием со стороны Лорика и Жасент. Желая покончить со всем этим, он поспешил заверить:

– Вы должны мне поверить, Эмма была способна на все, я уверяю вас! Временами она пугала меня. Как только раздавался звонок в дверь, я опасался того, что сейчас она вбежит в дом, словно фурия, чтобы прокричать в лицо Фелиции правду. Я уже не знал, как мне выйти из этого кошмара… Дело дошло до того, что я пообещал ей арендовать домик в Робервале, куда я стал бы регулярно к ней наведываться. Она могла бы сохранить ребенка, я бы заботился об их финансовом благополучии. Такое решение казалось мне наилучшим выходом.

– Я вам не верю! – возмущенно выкрикнула Жасент. – В таком случае Эмма рассказала бы об этом, когда решила мне открыться! Мы были одни в больничной палате, никто не мог нас подслушать. У нее не было ни единой причины врать мне!

– Эмма? Она только и умела, что врать! – горько ухмыльнулся Мюррей, и черты его лица омрачились от горечи. – Обманывать, одурачивать меня, издеваться надо мной, заставлять меня ревновать, насмехаться над моей супругой и даже над вами, ее старшей сестрой! Она часто говорила мне, что вы закончите свои дни старой девой, что в жилах у вас вместо крови – лед.

– Замолчите! – взревел Лорик, поднимаясь. – Легко сейчас взвалить все на мою бедную сестру! Она уже не сможет возразить! Соглашусь с вами в одном: Эмма умела скрывать свои карты, я догадывался об этом. А вчера вечером, прочитав ее проклятый дневник, я в этом убедился. Она не была ангелом, но это не дает вам права очернять ее память!

– Вы утверждаете, что любили ее. Как же вы можете так плохо говорить о ней? – спросила Жасент.

– Я же сказал вам: в последнее время она устроила мне настоящий ад, со всеми своими жесткими ультиматумами, – сетовал Мюррей, опустив голову. – Она насмехалась над моими опасениями, угрожала тайком встретиться с моей женой, чтобы доказать ей, что мы с ней были вместе, что я гнусный негодяй. Это были ее слова. Я больше не мог этого выносить, но я не хотел, чтобы она умерла, нет, никогда не хотел этого!

Мюррей рыдал. При воспоминании об Эмме, в ее красном платье, с ее темными кудрями, поблескивающими от капель дождя, что-то сломалось в нем. Не в силах больше сопротивляться, он уступил, сам ужасаясь своим словам:

– Уверяю вас, это был несчастный случай, я не хотел этого! Боже мой, я не знаю, что на меня нашло. Мне жаль, мне так жаль!

Из груди Лорика вырвался дикий вопль; он был готов наброситься на доктора.

– Дай ему договорить, умоляю! Я хочу знать! – закричала Жасент.

– Ты что, глухая? С нас довольно! Я уверен, что он убил Эмму. Ну же! Ты ее убил?

Лорик, вцепившись в ворот куртки доктора, заставил его встать на ноги. Одной рукой он схватил его за горло, а другой наотмашь дважды ударил. Жасент с трудом удалось остановить брата.

– Прошу тебя, Лорик! Он должен рассказать нам, что случилось.

Лорик в исступлении поднял руки кверху. Его не покидало желание еще раз ударить пошатывающегося Мюррея; нос доктора был в крови, губы опухли, под глазом образовался кровоподтек.

– Мсье, что вы сделали с Эммой в тот вечер? – неумолимо спросила Жасент. – Я чувствовала за собой вину, думая, что сестра сама покончила с собой, и теперь мне нужны ответы. Эмма говорила со мной перед смертью: казалось, поведение ее любимого мужчины приводило ее в отчаяние. Конкретно вашего имени она не упоминала, не знаю, по какой причине, но речь шла о вас. Я отчитала ее, и, несомненно, мои упреки были для нее унизительными. Разозлившись и, возможно, отчаявшись, она быстро ушла, сказав мне, что возвращается спать в мой дом. Там она надела свое красное платье – наряд, по которому сходила с ума. Я нашла ее промокшую одежду, которая была на ней, когда Эмма помогала мне в больнице, а также разбитый флакончик духов. Лорик глубоко спал, он не слышал, как Эмма вышла из дому. На следующее утро один из жителей деревни нашел ее утонувшей на глубине, едва достигавшей трех футов. Ее нога застряла под веткой дерева. Ее нашли утонувшей… Сначала ее смерть не вызывала у меня подозрений, ведь даже самый прекрасный пловец может утонуть вследствие судороги или сердечного приступа. И только после я нашла ее прощальное письмо, адресованное мужчине, которого она любила. В письме Эмма заявляла ему о том, что покончит жизнь самоубийством в водах озера, безумных водах нашего озера, превратившегося в опустошительного монстра. Повторю еще раз вопрос: что произошло в тот вечер?

– В ту пятницу, под предлогом опасности, исходящей от наводнения, я отвез супругу и сына в Шикутими, к моим тестю и теще. Благодаря этому я вздохнул немного свободнее. По крайней мере во время их отсутствия я мог не бояться того, что Эмма решится на отчаянный поступок. Я чувствовал, что она была решительно настроена навредить мне, разрушить мой брак и уничтожить мою репутацию. В связи с паводком мэр объявил о закрытии школ. Накануне, в четверг, мы с Эммой ненадолго встретились за церковью. Она была безжалостна и полна ненависти. Она сказала мне, что на пару дней собирается в Сен-Прим, но сначала заедет к вам в Роберваль. Я предложил ей обсудить создавшееся положение и найти компромисс. «Слишком поздно, я поклялась погубить тебя, грязный трус!» – вот что она бросила мне в лицо. Тогда я словно обезумел. Я заявил ей, что между нами все кончено, что она больше не сможет меня шантажировать, потому что я во всем признаюсь жене; так или иначе, Фелиция простит меня, хотя бы для того, чтобы избежать скандала. Что же касается ребенка, я предложил ей денег, чтобы она могла спокойно заниматься его воспитанием…