Скальпель и автомат - [5]
На вечернем обходе Рязанцев строит гримасы, подмигивает, как бы намекая — сейчас все расскажу доктору! После обхода сама сообщила Варваре Николаевне о перевязке без назначения. Разговор вышел длинным и навсегда запомнился мне. Не раз вспоминала ее советы в долгие годы войны.
Не все раненые были так добродушны. Помню, лежал один замкнутый, высокомерный, вечно злой, недовольный, мстительный. Рана на ноге заросла, кость уцелела, доктор назначила корочку смазывать зеленкой, но он требовал забинтовать. Ходить ему давно разрешили. Назначали массаж и физтерапию. Но когда приходила А.К.Аккуратнова, раненый кривил губы: рано еще! Вопрос уже стоял о скорой выписке из госпиталя, а он даже в столовую сам ходить не желал. Врачи объясняли, доказывали, но он только мотал головой. Комиссар госпиталя А.Чикалев по душам разговаривал с ним. Все безуспешно. Посоветовавшись с врачами, комиссар приказал обеды ему в палату не носить. Для нас это облегчение — ведь тяжелых с большой температурой много лежало, всех надо было накормить. На другой день этот раненый долго ждал завтрака и не дождался. А в обед пришел в столовую…
Таких, правда, было очень мало. Обычно раненые спешили вернуться в часть. Все мечтали о скорой победе. Да и мы рвались на фронт, не понимая в полной мере, что это такое — война. Раненые рассказывали смешные или удачные боевые эпизоды, и мы весьма поверхностно представляли военные действия. В палатах было шумно, весело. Только в терапевтической становилось грустно. Мы жалели тихих больных, которые не хотели нас особо беспокоить. Их страдания почти незаметны, они не стонут, не охают, не ругаются. При обострении страшные желудочные боли терзают худого, бледного бойца. Он молча мечется по кровати, пробует успокоить боль грелкой или холодом, но ничто не помогает. Варвара Николаевна назначает атропин. Вечером больной говорит: «Доктор, назначьте еще укол. Как утром сестра сделала, боль тут же утихла». — «Какой укол?» — удивляется Неронова. «Сестрица! Идите сюда!» — зовет она. Дежурная сестра, высокая блондинка, смотрит вопросительно. «Что это Вы утром давали больному?» «Атропин». «Покажите пузырек!» Варвара Николаевна подносит его к самому лицу. «Читайте!» «Атропин, 7 капель на прием», — краснея, говорит сестра. «А Вы что сделали?» У сестры даже уши вспыхнули. Быстро, чуть не плача, она оправдывается: «Честное слово, ничего плохого не будет! Я ему в руку укол сделала!» «Надо научиться читать, — выговаривает доктор, — надо быть внимательной. Под кожу вводят стерильное лекарство, и этикетка другого цвета».
Я переживаю за эту сестру, она мне нравилась — светлые пушистые волосы, голубые глаза. Подумала, что врач доложит на пятиминутке и ее могут наказать. Поэтому часто подходила к больному и каждый раз спрашивала, как рука. Он и рад, и стесняется, что к нему такое внимание. «С рукой-то все хорошо, а вот желудок болит… Страдаю я. Некстати заболел в такой момент, когда солдаты нужны на фронте. Эх, была бы возможность достать молока в части, не заболел бы. Селедка виновата да сухари. Вылечат, наверстаю упущенное, наша часть недалеко, вот письмо получил». Он вынул из-под подушки треугольник. «Ждут меня, привет прислали».
Варвара Николаевна три дня наблюдала за этим больным, нарыва не было, все закончилось благополучно.
Так шли дни — в упорной работе и учебе. Нас перевели на казарменное положение. Теперь мы чувствовали, что война — это серьезное дело.
Степан Тимофеевич Мяснов — отец Розы, сказал, что его скоро призовут в армию. Во время воздушных тревог, отведя всех раненых вниз, я страшно беспокоилась о маме. Она работала в Глухове. Учился брат Вова, был призван брат Виктор. А бабушка и тетя одни дома, старенькие, болезненные. Зная это, меня нередко отпускали домой. Если бегом, то это в трех минутах от госпиталя. А я старалась работать лучше. Раненых, подлежащих скорой выписке, собирали в группы, и начальник госпиталя Глебин назначал сопровождающих из сестер. Уезжали поездом через Подольск — в Тулу. Первая группа раненых, с прихрамывающей сестрой Таней Тимофеевой, отправилась уже давно, но о ней никаких вестей. Собрана другая группа, ее вызвалась сопровождать Оля Виноградова. Студеным утром два десятка раненых вышли из госпиталя с толпой провожающих, за несколько минут дошли до вокзала, сели в вагон. В окна ярко светит холодное солнце. Раненые держатся вместе, курят, разговаривают, обсуждают сводку Информбюро. Под стук колес беседа льется непринужденно: «Вылечусь в Туле, попрошусь в свою часть, ребята у нас хорошие, немчуре крепко досталось, как орехи сбивали! Младший лейтенант говорил, что за эту вылазку представят к награде, мол, дерзнули и под носом у врага отбили обоз, покрошили гадов славно, харч хороший взяли!»
«Не знаю, как где, а у нас ребята — всех лучше. Проситесь к нам. Все обстрелянные, офицеры душевные, не пожалеете», — затянулся боец папиросой и закашлялся. Все рассмеялись. Время в разговорах летит быстро. Вдруг поезд остановился. Вошла проводница, взволнованно сказала: «Выходите, дальше не поедем!» «Почему, начальник?» — вскочил боец в новенькой шинели и, прихрамывая, подошел к ней. «У нас билеты до Тулы!» Проводница нелепо взмахнула руками, посмотрела голубыми, влажными глазами и с болью выдохнула: «Тулу немец берет!»
Товарищ Майка - то бишь я - разговаривает с ветераном ВОВ, капитаном медслужбы, автором книги "Скальпель и автомат" Тамарой Владимировной Сверчковой (в девичестве Корсаковой). Ей 90 лет, в здравом уме и твердой памяти (насколько это возможно в ее возрасте).
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Ни один писатель не может быть равнодушен к славе. «Помню, зашел у нас со Шварцем как-то разговор о славе, — вспоминал Л. Пантелеев, — и я сказал, что никогда не искал ее, что она, вероятно, только мешала бы мне. „Ах, что ты! Что ты! — воскликнул Евгений Львович с какой-то застенчивой и вместе с тем восторженной улыбкой. — Как ты можешь так говорить! Что может быть прекраснее… Слава!!!“».
Антон Иванович Деникин — одна из важнейших и колоритных фигур отечественной истории. Отмеченный ярким полководческим талантом, он прожил нелегкую, полную драматизма жизнь, в которой отразилась сложная и противоречивая действительность России конца XIX и первой половины XX века. Его военная карьера повенчана с такими глобальными событиями, как Русско-японская, Первая мировая и Гражданская войны. Он изведал громкую славу побед и горечь поражений, тяготы эмиграции, скитаний за рубежом. В годы Второй мировой войны гитлеровцы склоняли генерала к сотрудничеству, но он ответил решительным отказом, ибо всю жизнь служил только России.Издание второе, дополненное и переработанное.Издательство и автор благодарят Государственный архив Российской Федерации за предоставленные к изданию фотоматериалы.Составитель фотоиллюстративного ряда Лидия Ивановна Петрушева.
Супруга самого молодого миллиардера в мире Марка Цукерберга – Присцилла Чан – наверняка может считаться одной из самых удачливых девушек в мире. Глядя на совместные фото пары, многие задаются вопросом: что же такого нашел Марк в своей институтской подруге? Но их союз еще раз доказывает, что доброта, участливость, внимание к окружающим и, главное, безоговорочная вера в своего мужчину куда ценнее растиражированной ненатуральной красоты. Чем же так привлекательна Присцилла Чан и почему все, кто знакомится с этой удивительной девушкой, непременно немного влюбляются в нее?
В этой книге историю своей исключительной жизни рассказывает легендарный Томи Лапид – популярнейший израильский журналист, драматург, телеведущий, руководитель крупнейшей газеты и Гостелерадио, министр юстиции, вице-премьер, лидер политической партии… Муж, отец и друг… В этой книге – его голос, его характер и его дух. Но написал ее сын Томи – Яир, сам известный журналист и телеведущий.Это очень личная история человека, спасшегося от Холокоста, обретшего новую родину и прожившего выдающуюся жизнь, и одновременно история становления Государства Израиль, свидетелем и самым активным участником которой был Томи Лапид.
Президентские выборы в Соединенных Штатах Америки всегда вызывают интерес. Но никогда результат не был столь ошеломительным. И весь мир пытается понять, что за человек сорок пятый президент Дональд Трамп?Трамп – символ перемен к лучшему для множества американцев, впавших в тоску и утративших надежду. А для всего мира его избрание – симптом кардинальных перемен в политической жизни Запада. Но чего от него ожидать? В новой книге Леонида Млечина – описание жизни и политический портрет нового хозяина Белого дома на фоне всей истории американского президентства.У Трампа руки развязаны.