— Я нервный, — перебил его Раск. — Хочешь — можешь меня ударить!
— При чем тут это, — сказал таксист.
— Мистер Раск извиняется, — говорил лейтенант, потирая глаза. — Он предлагает вам десять долларов. Добиться суда над этим человеком — дело долгое и трудное, на это уйдет куча денег налогоплательщиков! Кроме того, вы отрываете от дела занятых людей. Какой в этом смысл, сами подумайте!
Таксист медленно поскреб ногой по грязному полу, потом грустно, безнадежно поднял глаза на Фицсиммонса. Фицсиммонс посмотрел на жену, которая бросала вокруг свирепые взгляды и не переставала громко топать ногой. Фицсиммонс снова посмотрел на таксиста — тот стоял перед столом лейтенанта, маленький, потрепанный, с буйной седой шевелюрой над странным, искаженным лицом, с мольбой и отчаянием в глазах. Фицсиммонс беспомощно пожал плечами.
Таксист ссутулился в своем старом пальто, и устало покачал головой, брошенный всеми перед скалой закона вместе со своими принципами.
— Ладно, — сказал он тихо.
— Держи. — Раск с непостижимой быстротой извлек десятидолларовую бумажку.
Таксист оттолкнул ее.
— Убирайтесь, — сказал он, не поднимая глаз.
По дороге к Адели Лаури никто не разговаривал. Пока Фицсиммонсы выходили, таксист сидел, глядя прямо перед собой. Элен подошла к двери и позвонила.
Фицсиммонс молча протянул деньги.
Таксист покачал головой.
— Вы были очень добры, — сказал он. — Забудьте об этом.
— Клод! — позвала Элен.
Неожиданно Фицсиммонс ощутил ненависть к жене. Он протянул руку, и таксист устало пожал ее.
— Мне ужасно жаль, — сказал Фицсиммонс. — Я…
Таксист пожал плечами.
— Ничего. Я понимаю.
Его лицо, казавшееся в тусклом освещении салона еще более старым и изможденным, было печальным.
— На принципы нет времени. — Он засмеялся. — Теперь ни на что нет времени.
Он включил передачу, и такси медленно отъехало.
— Клод! — позвала Элен.
— Заткнись же наконец! — оборвал ее Фицсиммонс.
Перевел с английского О. БАРШАЙ
