Скала Таниоса - [56]

Эта похвальба в духе поселян окончательно разрядила атмосферу, и Таниос, которому игра поднадоела, охотно уступил пришельцу свое место.

В тот самый день, пока Гериос бурно разыгрывал свои первые партии в тавлу с Фахимом, который вскоре станет его неразлучным другом, в жизни Таниоса произошел так называемый «случай с апельсинами», на который источники ссылаются лишь косвенно, хотя мне представляется, что он имел решающее значение для его дальнейшего пути и также, смею предположить, предопределил его загадочное исчезновение.

Стало быть, Таниос покинул обоих игроков и отправился в караван-сарай, намереваясь сделать кое-какие перестановки в своей комнате. Входя в дом, он открыл дверь и в проеме увидел женщину, судя по повадке, молодую, на ее голову было наброшено покрывало, край которого она загнула так, чтобы он скрывал нижнюю часть ее лица. Их взгляды встретились. Юноша вежливо улыбнулся, и ответная улыбка мелькнула в глазах незнакомки.

В левой руке женщина держала кувшин с водой, правой приподняла подол, чтобы не споткнуться, а на согнутом левом локте она несла полную Корзину апельсинов. Увидев, как неустойчиво она чувствует себя на лестнице, обремененная всеми этими предметами, Таниос подумал, что надо бы ей помочь. Однако он опасался, вдруг из-за какой-нибудь двери вылезет грозный муж, и ограничился тем, что стал следить за ней глазами.

Он добрался до четвертого этажа, а она продолжала подниматься. И тут один апельсин сорвался с края корзины, за ним второй, они покатились по лестнице. Женщина сделала вид, будто хочет остановиться, но ведь наклониться она не могла. В конце концов юноша подбежал и собрал апельсины. Она ему улыбнулась, однако не замедлила шаг. Таниос не мог взять в толк, потому ли она удаляется, что хочет избежать беседы с незнакомцем, или это приглашение следовать за ней. Охваченный сомнением, он пошел-таки следом, но робко и с некоторой тревогой. Так они поднялись на пятый этаж, потом на последний, шестой.

Наконец она остановилась перед дверью, опустила на землю корзину и кувшин, достала из-за корсажа ключ. Молодой человек держался в нескольких шагах позади нее, само собой, с апельсинами в руках, чтобы его намерения не внушали никакого сомнения. Она отворила дверь, собрала свой скарб, потом, входя, обернулась к нему и улыбнулась снова.

Дверь осталась открытой. Таниос приблизился. Незнакомка указала ему на корзину, которую она поставила на пол рядом с узеньким матрацем. И в то время, как он подошел, чтобы водворить плоды на их место, она, словно изнуренная усталостью, прислонилась спиной к двери, тем самым закрыв ее. Комната была тесная, без окон, если не считать слухового окошка у самого потолка, и почти пустая — ни стула, ни шкафа, никаких украшений.

По-прежнему ни слова не говоря, неизвестная жестом дала понять, что запыхалась. Взяв руку Таниоса, она прижала ее к своему сердцу. Ее гость напустил на себя серьезную мину, как будто удивляясь, что оно бьется так сильно, и оставил свою руку там, куда она ее положила. Она тоже не стала ее убирать. Наоборот, неуловимым движением дала ей проскользнуть под платье. От ее кожи исходил аромат плодовых деревьев, будто гуляешь по фруктовому саду в апреле.

Тогда Таниос набрался храбрости, тоже взял ее руку и в свой черед прижал к сердцу. Он покраснел от собственной дерзости, и она поняла, что для него это первый раз. Тогда она выпрямилась, сбросила платок, которым он обматывал свою голову, запустила пальцы в его преждевременно поседевшие волосы, несколько раз потрепала их и по-доброму рассмеялась. Потом прижала его голову к своей обнаженной груди.

Таниос понятия не имел, какие движения ему следует производить. Он был уверен, что его невежество дает о себе знать поминутно, и в том не ошибался. Но женщина с апельсинами не рассердилась на него за это. Она предупредительно отвечала лаской на каждый его промах.

Когда они оба сбросили одежды и остались нагими, она сперва задвинула щеколду двери, потом увлекла своего гостя на ложе, чтобы кончиками пальцев направить его на нежный путь наслаждения.

Они по-прежнему не произносили ни словечка, ни один из них не знал, на каком языке говорит другой, но они уснули так, будто стали единым телом. Окошко комнаты выходило на запад, и солнце теперь проникало через него квадратным лучом, в котором плясали пыльные нити. Проснувшись, Таниос все еще ощущал этот запах фруктовых садов, а под его правой щекой в нежной женской груди, медлительное и умиротворенное, билось сердце.

Волосы, больше не скрытые покрывалом, были рыжи, словно железистые почвы в окрестностях Дайруна. А кожа в розовых пятнышках. Только губы и соски были слегка коричневатыми.

Под его внимательным взглядом она открыла глаза, приподнялась и глянула на слуховое окошко, пытаясь определить, который час. Потом потянула к себе пояс Таниоса и, сопровождая этот жест улыбкой сожаления, постучала по нему пальцем в том месте, где были спрятаны деньги. Предполагая, что таков всегдашний порядок вещей, юноша развязал пояс и вопросительно взглянул на гостеприимную хозяйку. Она, выставив по три пальца на обеих руках, показала: шесть, и он дал ей серебряную монету в шесть пиастров.