Скала Дельфин - [17]

И все же ни разу не было так, чтобы папа Мустамьяки заметил какой–то непорядок в государственном кафе «Спартак». Папа Мустамьяки раньше был боцманом на корабле дальнего плавания и требовал, чтобы кафе блестело так же, как чистейшее во всей эскадре военное судно.

Три официантки понимали заведующего кафе с одного взгляда. Сюда было приятно зайти и не хотелось выходить. Мороженое у папы Мустамьяки было вкуснее, чем где–нибудь в ином месте, хотя всем было известно, что в кафе «Спартак», как и в другие кафе, его привозят с центрального завода.

Отведать этого мороженого решил Глоба. Вместе с Васей они выбрали столик у самых перил веранды. Виноградные листья образовывали густой ковер, и отдельные листочки близко наклонялись к чистой скатерти, оттеняя ее белизну.

Высокая девушка в белой пышной наколке и туго накрахмаленном переднике принесла им желтое и красное мороженое. Вода в высокой бутылке, покрытой мелкими росинками, кипела от пузырьков. Глоба налил ее в два стакана, подвинул один Васе, другойую поднес ко рту, отпил, потом взглянул сквозь прозрачную воду на свет и начал говорить.

* * *

Когда Васе показалось, что в толпе он видит Витю Огринчука, это не было ошибкой. Витя действительно заметил, что его товарищ долго сидел на скамье рядом с тем же подозрительным незнакомцем, о котором отец говорил, что это «мошенник, а может, еще хуже, чем мошенник».

Витя в первую минуту остолбенел от удивления и страха.

«А что, — подумал он, — если этот мошенник задумал сделать что–то нехорошее с пионером нашего отряда?»

Не лучше ли ему, Вите, сейчас же побежать и привести милиционера? Но минуту спустя он сообразил, что с него могут только посмеяться и не поверят. Поэтому Витя решил ждать дальнейших событий.

Он спрятался в тени за стволом старого платана и принялся ждать.

Здесь его и нашел Андрюша Кравченко. Андрюша спешил домой, но, увидев товарища в такое необычное время на набережной, не мог пройти мимо. Витя прятался за платаном. Это показалось очень таинственным и интересным. Андрюша сразу же начал говорить шепотом. Он надеялся услышать какой–нибудь увлекательный рассказ об игре, в которой участвует Витя, но действительность превзошла все его даже самые сокровенные мечты. От чувства огромной ответственности Андрюша даже задрожал. Волнение сдавливает ему горло.

Они смотрели на скамью, где сидел угрюмый Глоба, с такой настороженностью и страхом, словно там сидел выпущен из клетки зверь. Их широко раскрытые глаза не пропускали ни одного движения Глобы. Необходимость идти домой была давно отброшена и совсем забыта. Ребята думали, как им предупредить Васю о страшной опасности.

Глоба и Вася сидели на набережной очень долго. Именно тогда, когда терпение ребят уже готово было лопнуть, Глоба вдруг поднялся со скамейки и вслед за ним поднялся Вася. Вставая, он оглянулся по сторонам, и ребята за деревом стушевались, застыли, припали к коре своего платана и стали совсем незаметными. Они свободно вздохнули только тогда, когда Вася и Глоба тихо пошли вместе с толпой по набережной. Витю охватил страх; сейчас Глоба и Вася исчезнут в толпе, и найти их потом будет невозможно.

Ребята быстро побежали по тротуару, вьюнами пробираясь в густой толпе, и догнали Глобу. Они провели Васю и его спутника до самой двери кафе «Спартак», прячась за двумя веселыми компаниями молодежи. Но в самом конце слишком увлеченный Андрюша сделал, безусловно, ошибку, выткнувшись немного вперед. В тот же миг Витя больно схватил его за руку и потащил назад, но Кравченко показалось, что Вася его заметил.

Ребята бросились бежать и остановились, пробежав полквартала. Только убедившись, что никакой погони за ними нет и Вася, видимо, ничего не заметил, они осмелились снова приблизиться к увитой густыми виноградными листьями веранде кафе.

Глоба и Вася уже сидели за столом, и девушка в белом переднике несла мороженое в хрустальных вазочках.

Затаив дыхание, каждую минуту останавливая друг друга, ребята залезли в глубь виноградных листьев. Там, между перилами веранды и зеленой стеной, был маленький проход.

Осторожно двигаясь, пытаясь, даже не дышать, ребята полезли по этому проходу к тому месту, где стоял столик, за которым сидели Глоба и Вася.

От них столик отделяла только тонкая дощатая перегородочка с прорезанными на ней всякими несложными узорами. Каждое слово Глобы и Васи доносилось сюда абсолютно четко. Ребята застыли, стараясь не пропустить ни слова.

* * *

Глоба посмотрел сквозь прозрачную воду на свет и начал говорить. Он говорил так, словно рассказывал давно всем известную историю, — медленно и лениво, но в то же время его внимательные, настороженные глаза напряженно следили за Васей, за тем, как он слушает. От этого зависело, удастся ли Глобе выполнить намеченный им план. Он имел все основания быть довольным. С начала и до конца Вася слушал внимательно, не пропуская ни единого слова.

— В одном городе, — рассказывал Глоба, — жил знаменитый скрипач. Когда он играл, люди замолкали и ничто не могло заставить их говорить, пока звучала скрипка. Скрипач жил в большом городе, он играл в концертах, но также часто играл у себя дома, и у открытых окон его дома собиралась толпа. У него была скрипка, которых немного на свете. Такие скрипки когда–то делали старинные итальянские мастера. Они делали их так, как художники пишут картины, с любовью, постепенно, точно и аккуратно прилаживая каждую деталь. И каждая скрипка, сделанная старыми мастерами, была настоящим произведением искусства. Знаменитый скрипач был очень богатым человеком. У него были прекрасные парки, замки, автомобили. Прекрасная белая яхта всегда ждала его, когда ему хотелось приехать к морю. Она медленно, плавно покачивалась в порту на якоре и напоминала огромную чайку…