Сияющий Алтай. Горы, люди, приключения - [180]

Чуйского хребта. Позади у нас 36 км пути и вся эта нервотрепка с Бельтиром и бельтирцами. Толя и Ербулан уводят лошадей на поляну отдыхать и пастись после трудного перехода с тремя перевалами и тревожной гонкой по долине Талдуры.

И вдруг Толя обнаруживает пропажу ободранного им сурка. Тот, видать, отвязался и свалился на землю по дороге, пока мы скакали.

– Дай черт с ним! – смеется Толя.

Карагемский перевал

Еще одна холодная и короткая ночь. К рассвету температура падает почти до нуля. В горах сыро. Палатка мокрая и снаружи, и изнутри. В пять утра проснулась и неприятно затрещала первая лесная птица. Воздух промозгл и бездвижен. Над вершинами лиственниц низко плывут серые тучи, горы обложены клочковатым туманом, ветра почти нет. Сегодня нам предстоит перебраться через Карагемский перевал. Встаем пораньше и быстро варим себе на завтрак кашу.

Весь Горный Алтай – это сложная система огромных горных хребтов. Из космоса их расположение напоминает громадный занавес, верх которого пришит к южному краю Западно-Сибирской равнины, а нижний край сдвинут западными ветрами далеко к востоку. Северные хребты Алтая, прицепленные верхним краем к Бийску и к реке Обь, это: Ануйский, Чергинский, Семинский, Иолго, Сумультинский, Алтынту, Корбу, Шапшальский. Они спускаются поначалу строго на юг, но потом понемногу закручиваются к юго-востоку. А самые южные и самые высокие хребты Алтая: Катунский, Северо-Чуйский, Южно-Чуйский, Курайский, Сайлюгем, Южный Алтай – и вовсе сориентированы по оси запад – восток.

Ребра хребтов отделяют друг от друга глубокие речные долины. Люди живут по этим долинам, пасут вдоль рек скот или поднимают его пастись на высокогорные плато. Из долины в долину проложены бесчисленные и древние конные тропы как раз через хребты, через высокие перевалы. По-другому на Алтае никак, ведь хребет не обойдешь и не объедешь. Его можно только перевалить.

Перевалить перевал – всегда серьезное испытание. Жители высокогорья тщательно и неспешно к этому готовятся. Коням перед подъемом дается отдых. Им не мешают вдоволь наесться. При заседлывании и навьючивании особенно тщательно и крепко тянутся ремни и подпруги, проверяется симметричность веса сумин, общий вес груза соизмеряется с возможностями каждого коня. Лишние вещи отбрасываются или оставляются. Предусматривается, чтобы под рукой были теплая одежда, сапоги и плащи – на случай дождя и снега наверху. Спешить на подъеме нельзя – можно надорвать лошадь. Подъем совершается медленно, тягуче, мерно, спокойным шагом. Останавливаться лишний раз также не следует, чтобы не сбить у лошадей дыхание. Многое зависит от погоды – даже летом она может резко испортиться и сильно усложнить переход хребта или отрога. Уже в сентябре на перевалах выпадает и ложится снег, тогда лошади проезжают их по снегу, нередко глубокому.

Тщательно подготовившись, мы приступаем к подъему на Карагемский перевал. Он разделяет водные системы двух больших рек Алтая. Реки Джело, на которой мы переночевали, текущей отсюда в Талдуру и вместе с ней дальше на восток, где Талдура впадает в Чую. А за перевалом начинается долина Карагема – правого притока Аргута, который, в свою очередь, крупнейший правый приток Катуни. Карагемский перевал проходит по вершине небольшого хребта, смыкающего между собой Северо-Чуйские и Южно-Чуйские хребты. Через перевал для нужд пастухов и лесозаготовителей в советское время была проложена автомобильная дорога, петляющая сложным и крутым горным серпантином. Мы поднимаемся этой дорогой, иногда срезая углы крутыми подъемами прямо по каменистому склону.

Лес растет только по самому низу перевала. Выше гора голая, травянистая. Подъем умеренно крутой. Перед самым началом подъема справа видна еще одна стоянка, расположившаяся на подошве горы.

Через полчаса от начала подъема на нас налетает резкий ветер, принимается хлестать сильный ледяной дождь. Мы спешиваемся и торопливо натягиваем на себя теплые кофты, непромокаемые штаны и плащи. Руки мокнут и мерзнут, матерчатые перчатки быстро напитываются холодной водой. Седла тоже мокрые, с них стекает вода. Мы садимся в них и продолжаем путь. Ветер хлещет в лицо, вода затекает в карманы и внутрь курток. Горы вокруг полностью скрываются в серой пелене дождя, мы карабкаемся все выше. Вдруг сквозь завесу дождя и облаков я вижу далеко внизу от себя большое круглое озеро, которое, оказывается, примостилось на этом долгом подъеме. Озеро мерцает среди плотных серых туч как призрак.

На горе вдруг ниоткуда возникает чужая собака. Как и наша Тайга, она походит на средних размеров лайку и той же белосерой масти. Тайга и чужая собака сначала замирают, присматриваются одна к другой, потом сбегаются и обнюхиваются. Отношения у них устанавливаются самые дружеские, обе собаки понимающе крутят друг дружке калачеподобными задранными хвостами, весело вертятся друг подле друга. Чужая собака какое-то время бежит за нами, провожая. Стало быть, неподалеку стоят пастухи со скотом, соображаем мы.

Еще полчаса подъема, и дождь сменяется снегом. Да что там снегом – настоящими бураном и метелью! Мы слепнем, снег хлещет в лица, залепляет нам глаза. Снег обкладывает ноги и руки, скапливается на плащах и куртках. Адски холодно, мы цепенеем в своих седлах, колени ноют, поводья обледенели в скрюченных пальцах.