Сияющий Алтай. Горы, люди, приключения - [116]

Так, никуда не спеша, мы едем весь день по староаргутской дороге. Пару раз навстречу нам проезжают машины, высоко нагруженные свежим сеном – на дворе время сенокоса. Несколько раз встречаются косцы на конях, возвращающиеся домой с покоса. Бабы сидят позади мужиков, их головы повязаны косынками. Мы съезжаем на обочину, пропуская встречных, наши проводники перекидываются с ними парой слов насчет погоды и заготовки сена.

Время склоняется к вечеру, и мы решаем встать на ночлег прямо на дороге. Мы сейчас находимся высоко над Аргутом в густом чистом лесу. Слева от дороги лес отступает, образуя небольшую полянку, поросшую высокой сочной травой по пояс человеку. Поляна со всех сторон окружена лесом, по ее дальнему краю течет небольшой прозрачный ручей Карасу. Аргут где-то далеко внизу от нас, мы едва слышим его отдаленный глухой шум. Быстро ставим свои палатки у кромки леса, а наши кони разбредаются по поляне уплетать вкусную, полную влаги и свежести траву. Темнеет, наш костер весело горит и потрескивает, нас не беспокоят ни дождь, ни комары. Дорога замирает, теперь по ней нет никакого движения и не будет до самого утра. Ничто не побеспокоит наш сон, а кони к утру наберутся сил и выспятся. Весь наш первый день пути – сплошная радость, красота и идиллия. Стопроцентный расслабленный отдых – каким он только может быть!

День второй: старый рудник над Карагемом

Наутро нас встречают яркое солнце и веселое пение лесных птиц. На траве, заметно подъеденной нашими конями, блестит крупная роса. Лошади уже давно проснулись и весело вертят глазами, сытые и довольные. Бока их лоснятся. Они даже не щиплют траву – так наелись за ночь. Мы собираемся и пускаемся в путь, полные безмятежности и приятной отпускной лени.

Сразу за Карасу лес кончается и дорога идет дальше сухим сыпучим склоном, на котором растет жидкая серая травка и торчат колючки. Мы по-прежнему едем высоко над руслом Аргута, который белеет слева далеко внизу. Вскоре перед нами открывается просторный вид на устье Карагема, на село Старый Аргут и на всю долину Аргута в ее западном направлении. Справа от нас уходит вверх крутой склон безымянной горы-трехтысячника, западной оконечности Южно-Чуйского хребта. Слева, за Аргутом, возвышаются ледники и снежники массива огромной горы Шенелю (3888 м) – восточного окончания Катунского хребта. Отсюда по прямой недалеко и до самой Белухи – километров тридцать, не больше, но ее загораживают от нас снежные вершины Шенелю и Куркуре. По речке Куркуре к Старому Аргуту падают живописные водопады, тенистые северные склоны Катунского хребта покрыты густой темной тайгой, над ними лежат прохладные фиолетово-голубые ледники.

Сама долина Аргута здесь сухая и солнечная. Левый берег реки таежный, правый – сухая каменистая степь, по которой днем бегают суслики, а ночью скачут тушканчики. По берегам реки растут высокие серебристые тополя. У устья Карагема густые заросли дикой облепихи, щедро обсыпанные оранжевыми ягодами. Повсюду пасется скот: лошади и коровы, бараны и козы.

Мы спускаемся крутым уклоном к устью Карагема и, не доезжая до его устья, забираем вправо, медленно углубляясь в долину Карагема (Кара-Кем – черная река). Вдоль реки тянутся густые заросли ивняка, растут редкие тополя. Едва видная проселочная дорожка бежит между большими и круглыми, явно ледникового происхождения, белыми камнями. На повороте в каменистой степи над Карагемом видна группа вросших в степь древних курганов, близ них торчат из земли черные камни. Дорожка ведет к пастушеским стоянкам, которых здесь, на Нижнем Карагеме, несколько. Сам Карагем – это крупный правый приток Аргута, сильная и быстрая река, берущая свое начало на востоке, в ледниках горного массива Актру. Долина Карагема дикая, красивая, таежная, населенных пунктов в ней нет. Джазаторцы ездят сюда охотиться и рыбачить, а в низовьях пасут скот.

На противоположном от нас правом берегу Карагема до самого неба стоят огромные вертикальные горные стены. Это самый западный отрог Северо-Чуйского хребта. Ущелье Карагема как раз и разрезает два снежных хребта Алтая, Северо-Чуйский и Южно-Чуйский. В вертикальных стенах по правому берегу Карагема видны узкие темные щели, в них летят вниз невидимые холодные ручьи. Мы подъезжаем к реке, на другом берегу которой видны бревенчатая избушка и огороженный плетнем из выгоревших на солнцепеке жердей загон для скота. Стоянка сейчас безлюдна.

Здесь, у стоянки, и находится брод. Карагем широко разлился по разноцветному галечному дну, галька блестит под водой на солнце, прозрачная речка бесшумно мчится, сверкая на гребнях волн и на перекатах. В глазах у нас рябит от бликов на воде и разноцветной гальки, горы плывут и качаются, в голове все кружится от движения реки, зноя, пения птиц и трескотни кузнечиков. Над травой висят шмели и пчелы. Жарко, томно, в воздухе качается горячее полуденное марево.

– В воду не смотрите лучше во время брода! – кричит нам Кошон, шумно погружаясь в холодные воды Карагема передними ногами и грудью разгоряченного на солнце коня. – Может голова закружиться. Тут у нас был случай, когда у туристки голова закружилась и она свалилась в реку прямо с лошади. Потом вылавливали ее ниже по течению! – смеется он.