Сияющий Алтай. Горы, люди, приключения - [110]

Была в этом хитроумном и смелом плане только одна, но при этом реальная опасность. Педантичный немец мог запомнить своего козла «в лицо» и вскрыть коварный обман чибитцев, разоблачить их ловкую подмену, их преступный подлог! Вот что могло случиться – и не видать тогда Артему его чаевых! Ведь, во-первых, немец видел, и притом крупно, морду козла в цейсовскую оптику, когда целился и палил по нему. Во-вторых, он долго разглядывал, как козел висит и качается на скале на одном роге в свой мощный бинокль. В-третьих, племяннику Андрея запомнилось, что тщательный немец вроде как даже сфотографировал тогда козла на скале на фотоаппарат и увез снимок с собой в Германию. А что, если он вдруг сличит портреты двойника и висельника – и вскроет обман?

Артем, мужики и родственник – хозяин козла-двойника – столпились в сарае вокруг башки козла-обманки. Башка взгромождена на грубый деревянный стол и глядит черными глазами прямо в хитрые сощуренные глаза Артема. Под дощатым потолком на проводе горит лампочка. Все смотрят на башку козла, на рога, на черные глаза, на лохматые уши, на торчащую бороду, на перекошенный рот с черными губами. Брат и племянник Артема, а в первую очередь сам Артем силятся вспомнить во всех подробностях физиономию недосягаемого баварского козла, который так несчастливо для всех зацепился. Родственник терпеливо ждет. Он тоже заинтересован в успешном подлоге – ему перепадет хорошая доля чаевых, а это дело справедливое и стоящее.

Наконец все дружно решают, что подложный козел похож на баварца, как брат-близнец. Башку разворачивают на столе половчее, чтобы усилить портретное сходство, и племянник снимает отысканного двойника на свой телефон. К немцу в Мюнхен летит радостное сообщение об успешном снятии козла с рога, с приложенной фотографией спасенного. Вокруг счастливо обретенного трофея стоят наши скромные герои: Артем, его брат и его племянник. В руках Артема для убедительности торчит какая-то веревка и что-то отдаленно похожее не то на крюк, не то на альпеншток. Перед съемкой все для храбрости выпивают.

Спустя ночь тревог из Мюнхена приходит радостный для чибитцев ответ: немец уверенно опознал своего козла. Немец счастлив и уже перечисляет в Чибит деньги и даже кладет сверху щедрый бонус – за проявленный героизм с веревками и пережитые всеми треволнения. Немец рад, немец впечатлен, немец поднимает бокал за героев – и все в таком духе.

У Артема гора с плеч.

Артем пакует башку козла-двойника в мешок, оформляет все бумаги и высылает трофей прямиком в Мюнхен. Скоро приходят деньги, которые честно делятся между всеми участниками опасной во всех смыслах операции и после всеми вместе, как положено, обмываются.

– Ох, и намучились мы тогда с этим проклятым козлом! – смеется Артем. Теперь ему приятно вспоминать эту нелепую историю, но тогда было совсем не до смеха.

– А что дальше было с тем козлом, который зацепился? – интересуюсь я. И жду ответа – что, мол, черт его знает, что там с ним сделалось, да и знать про него, проклятого, не хочется. Пусть его волки поскорее сожрут и склюют стервятники, заразу!

Но нет! Висячий козел вовсе не остался для чибитцев в горькой безвестности. Оказывается, не только мне была интересна его извилистая судьба, но и самим многоопытным остроглазым алтайцам.

С того самого злополучного дня, когда по козлу палил немец и когда убитый, падая вниз, зацепился за скалу, чибитцы всякий раз, когда оказывались по своим делам близ отвесной козлиной скалы, обязательно ехали туда взглянуть, что там с ним, со знаменитым теперь на весь Чибит баварским «незадачником». И всякий раз, к немалому своему удивлению, находили его на прежнем месте с тем же острым рогом, зацепившимся за тот же скальный карниз, с тем же шерстистым пузом и прижатыми к туловищу копытами, с той же торчащей бородой и с все тем же перекошенным ртом. Только вот черные глаза на поникшей голове кто-то выклевал, оставив на их месте пустые темные дырки. При каждом посещении чибитцами козел все так же качался на ветру, обтирая многотерпеливую спину о камень, и все так же пялился вниз, пусть и пустыми теперь глазницами.

Прошла осень охоты, миновала первая долгая зима, козла запорошило снегом и заледенило морозами. После наступила весна, козел оттаял, но не сгнил, болтаясь у сухой скалы на свежем ветру и на жарком горном солнце. Даже наоборот – он за первое свое лето сильно высох и постепенно совершенно завялился. Острому рогу стало еще легче держать высохшую тушку, и качаться козел на ветру стал еще веселее и размашистее.

Артем и другие чибитские мужики давно оставили затею добраться до козла и забрать наконец этот исторический трофей. Они отчасти даже зауважали этого упрямого козла, который вот так неприступно и намертво зацепился, а после также добровольно усох и завялился, неуступчиво сохранив при этом полную свою независимость и свободу, избежав насильственной отсылки в далекую альпийскую чужбину, на стену чужого баварского шале, где он висел бы со стеклянными зенками, с подкрашенной импортной краской шерстью, с выправленной симметричной челюстью, столь несвойственной его гордому сибирскому характеру.