Сияющая пустота. Интерпретация "Тибетской книги мертвых" - [144]
ОДИННАДЦАТЫЙ ДЕНЬ
«О дитя пробужденного рода, слушай, не отвлекаясь. На одиннадцатый день из западной области твоего мозга явится и предстанет пред тобою пьющий кровь из рода Падма, благословенный Падма-Херука. Тело его тёмно-красного цвета; три головы у него, шесть рук и четыре широко расставленные ноги. Правый лик его бел, левый — синего цвета, а средний сияет тёмно-красным цветом. В верхней правой руке у него лотос, в средней — тантрический посох, в нижней — жезл; в верхней левой руке у него колокол, в средней — наша из черепа, до краев полная кровью, в нижней — барабанчик. Его обнимает мать, именуемая Гневной владычицей рода Падма. Правой рукой она обвивает его шею, а левой подносит к его устам чашу из черепа, наполненную кровью.
Не пугайся его, не страшись, не цепеней от ужаса. Распознай в нём форму собственного твоего осознания. Он — твоё избранное божество, так что не бойся. Он не кто иной, как сам благословенный Амитабха в союзе с матерью, так что проникнись любовью к нему. Как только узнаешь — в тот же миг достигнешь освобождения».
Амитабха и Пандаравасини в своих гневных ипостасях подобны тёмно-красным лотосам, что пылают огнём могучих энергий страсти, вожделения и жадности, преображённых «исследовательским знанием» в сострадание и любовь. В правой руке оба они держат лотос — символ рода Падма; в левой руке херуки — колокол, в левой руке гневной дэви — чаша из черепа. В средней паре рук у Падма-Херуки — тантрический посох и чаша из черепа, как и у Ратна-Херуки. Подразумевается, что все чаши из черепов в руках херук наполнены кровью, но в данном случае особо подчёркивается, что чаша полна кровью до краев.Очевидно, это указание на связь крови с желанием — желанием, которое движет сансарой и вдыхает в неё жизнь. В нижней левой руке Падма-Херука держит за короткую деревянную рукоять маленький барабанчик, гремящий радостным звучанием дхармы. Жезл—это ещё одна разновидность палицы или дубинки. На изображениях божеств бардо этот жезл неизменно увенчан ухмыляющимся черепом; таким образом, это и оружие, и, в то же время, символ смерти и преображения.
ДВЕНАДЦАТЫЙ ДЕНЬ
В двенадцатый день, последний день бардо дхарматы, являются херука и гневная владычица рода Карма в сопровождении целого сонма гневных дакини, символизирующих энергичную деятельность нашего изначально пробужденного сознания.
«О дитя пробужденного рода, слушай, не отвлекаясь. На двенадцатый день из северной области твоего мозга явится и предстанет пред тобою пьющий кровь из рода Карма, благословенный Карма-Херука. Тело его тёмно-зелёного цвета; три головы у него, шесть рук и четыре широко расставленные ноги. Правый лик его бел, левый — красен, а средний — благородного тёмно-зелёного цвета. В верхней правой руке у него меч, в средней — тантрический посох, в нижней—жезл; в верхней левой руке у него колокол, в средней — чаша из черепа, в нижней — лемех. Его обнимает мать, именуемая Гневной владычицей рода Карма. Правой рукой она обвивает его шею, а левой подносит к его устам чашу из черепа, наполненную кровью. Не пугайся его, не страшись, не цепеней от ужаса. Распознай в нём форму собственного твоего осознания. Он — твоё избранное божество, так что не бойся. Он не кто иной, как сам благословенный Амогхасиддхи в союзе с матерью, так что проникнись любовью и стремлением к нему. Как только узнаешь — в тот же миг достигнешь освобождения».
Невероятно активная и динамичная энергия рода Карма с присущими ей склонностями к зависти, честолюбию и властолюбию, преображается в «знание свершения действия», способное преодолеть любые препятствия и достичь любых целей. В мирной своей ипостаси Амогхасиддха держит двойную ваджру, но этот херука вооружён мечом — другим символом рода Карма, более уместным в числе атрибутов гневного божества. Этим мечом он рассекает все сомнения, преграды и ограничения. С функциями прочих символических предметов в его руках мы уже знакомы. Гневная владычица рода Карма окрашена в светло-зелёный цвет и держит в руках меч и чашу из черепа.
Описание каждого из явлений гневных божеств завершается напоминанием о том, что указание на истинную их природу позволяет без труда распознать их и тем самым достичь освобождения. Так, увидев чучело льва, мы можем испугаться, но как только нам скажут, что лев не настоящий, страх испарится бесследно. Лишь только мы распознаем в том или ином из херук своё избранное божество, весь личный опыт восприятия сияния, обретённый нами прежде в медитациях, сольется с самосущим сиянием бардо, как дитя, бросившееся в объятия матери: «Являясь себе от себя самого, дабы себя освободить, самоозаряющее самосознание достигает самоосвобождения, и это подобно встрече со старым другом».
