Сияние «жеможаха» - [76]
Виллиха было не успокоить, он кричал, что в доме с башенками логово ведьм – вон какие страшные старухи! Схватив автомат, взбежал на крыльцо усадьбы, чтобы вывести нечисть на чистую воду, тут дверь со скрипом отворилась и навстречу вышел человек на деревянной ноге, без лица. Егор Платонович Букашкин хотел сказать, что немка Алиенора Карловна Рарон желает поговорить с соотечественниками. Встреча с обезображенным инвалидом совсем помутила рассудок Виллиха. «Оборотень! Огонь, только огонь!» Зондерфюрер объявил, что не станет обедать, пока не очистит Полу от колдунов. Он приказал солдатам плеснуть внутрь дома горючего, поджечь, припереть дверь и стоять в боевой готовности – мало ли кто полезет с метлой из окон, надо сразу стрелять. А сам пошёл за арфой.
Немка купцов Савиных задыхалась от дыма. Егор Платонович был рядом. Алиенора попросила друга вывесить за окно грюйерское знамя и подать ей рог. Это будет знак. Немедленно потушите огонь! Какая дикость, здесь люди!
Из окон действительно полезли ведьмы. Солдаты добросовестно в них палили из автоматов. Виллих подуспокоился. Полуголый, с арфой ходил вокруг усадьбы, перебирал струны, славил древних богов, силы природы и гений Гитлера. Вдруг над деревней, рекой и лесом пронёсся тревожный клич гельветов: «Опасность! На помощь! Враг идёт, голову снесёт!» Из чердачного окна выдвинулось красное знамя с белой цаплей.
Вальтер Хаузен схватился за сердце: «Алиенора Рарон, это я, потомок рыцаря-поэта, внук твоей сестры Анны, я пришёл за тобой!» В ответ ему прозвучал прощальный аларм. Алиенора отчаянно кашляла, в клубах дыма к ней явилась королева Аквитанская с благодарностью за успешное искупление её смертных грехов. Подруги допили настойку горечавки и улетели из душного помещения на альпийские вершины. Егор Платонович с новой ногой и красивым лицом поспешил за ними.
Полу избавили от нечисти, можно было приниматься за обед. Зондерфюрер недовольно тыкал вилкой в розовый кусок тушёнки – весь аппетит испортил Хаузен со своей Алиенорой. Потомок рыцаря вопил: «Виллих, тупая жирная свинья, ты сжёг сестру моей бабушки! Мы же хотели её спасти! Это была твоя дама сердца, идиот! Что я бабушке скажу?» Виллих робко возражал, что Алиенора хотела искупить грехи французской королевы и для этого необходимо было её сжечь. «Наоборот, я ей помог. Теперь она святая. Смотри сам – плен у коммунистов, мученическая смерть. Всё идеально сходится. Алиенора Аквитанская, выходи из ада! Вальтер, дай мне поесть. И сам покушай, ты устал. Потерпи, будь героем. Я вижу твоё будущее (Виллих упорно всматривался в миску с мутной похлёбкой) – ты получишь Рыцарский крест с дубовыми листьями! Отвлекись. Дело житейское. На войне как на войне».
В Поле, недалеко от сожжённой усадьбы, немецкий стрелковый полк занялся установкой опорного пункта артиллерии, закрытых огневых позиций – солдаты рыли окопы, устраивали щели для пулемётов, маскировали орудия. Виллих и Хаузен во главе хорошо вооружённого отряда отправились изгонять дьявола и искать покушать в соседние деревни.
В Замошку Виллих въехал на башне танка, недвусмысленно обхватив ногами в трофейных валенках грозно торчащее дуло. Был прекрасный день, новгородский Морозко покрыл деревья белым убором, поэтически настроенный Виллих думал, что все эти чудные ёлочки и берёзки – его невесты. На губной гармошке играл любимую песенку:
В госпитале был тихий час. Верка читала «Весёлых чертёжников» – составляла по ним урок для своего воображаемого маткружка. Надька дремала после бессонной ночи – у раненого и вдобавок простуженного Лившица был жар и бред. В русской печке шипели чугунки с преющей крупой, на плите в кастрюле бурлил кипяток. В избе висел пар, сквозь узоры на стекле било мягкое зимнее солнце.
Совершенно неожиданно на пороге госпиталя нарисовались Виллих и Вальтер Хаузен. Санитарки окаменели от ужаса. Зондерфюрер подкатился к Верке, выхватил у неё из рук «Весёлых чертёжников», пролистал книжку и заявил, что это гримуар.[19] Виллих отвратительно учился в школе, понятия не имел о биссектрисах и подобных треугольниках, для него всё это были колдовские знаки. «Хексе![20]» – крикнул он Верке в лицо.
