Сияние во тьме - [25]

Да, зомби, может, и не самый реалистичный конец света, но я все равно их загадал, потому что, кажется, ничего больше не работает.

Но сегодня… сегодня я оплошал. Сегодня, когда поворачивался, я посмотрел на то место возле причала.

И там был Брейлон, мой сынишка, он снова тонул.

* * *

Сегодня я загадал падение астероида. Ничего особенного, заметьте. Просто гигантский кусок космического камня – размером примерно с Техас, наверное, – падает с неба и врезается в Центральную Пенсильванию с достаточной силой, чтобы испарить эту долбаную реку и стереть этот дом в пыль. Но так же, как глобальное потепление и зомби, космос меня подвел. Я постоял немного, глядя на небо, но единственное, что я там увидел, это самолеты, которые вылетели из Гаррисберга или Балтимор-Вашингтона, чтобы доставить людей куда-нибудь еще. Мне тоже хочется куда-нибудь еще, но ни один самолет в мире меня туда не доставит. Мне хочется туда, где живы Брейлон и Кэролайн, но туда нет прямых рейсов. Поезда, автобусы, самолеты туда не ходят – если только не разбиваются в пути. И даже тогда мне может не повезти и я выживу.

Есть только один способ туда добраться, но мне все еще слишком страшно по нему идти.

Я продолжал смотреть на облака, наблюдая за самолетами. Они пересекали небо, казалось, каждый минут пять или вроде того. Но астероидов не было. Как не было и комет. Никакого покоя для меня. Я смотрел так долго, что у меня затекла шея.

Когда я наконец опустил голову, я увидел Брейлона, в тех же спортивках («удобниках», как он их называл) и той же футболке с Minecraft, которые носил в последний раз, когда я его видел, и все еще сжимал в руках оранжевый сачок, который купила ему Кэролайн. Он все еще указывал на пескарей, собравшихся вокруг причала. Я сжал руки в кулаки и закрыл глаза, но это не помешало мне его слышать.

«Смотри, пап! Видишь, сколько мальков? Спорим, я смогу их поймать?»

В первый раз он сказал это мне, когда сидел на корточках на краю причала, погружая сачок в реку. Я открыл рот, чтобы сказать ему, чтобы он был осторожен. Но сейчас, открыв рот, я смог издать только низкий стон. Моя боль почти заглушила удивленный – не испуганный, просто удивленный – слабый вскрик, когда он свалился; вскрик, который оборвался секундой позже, когда его голова ударилась о бетон.

Я знал, что увижу кровь, снова медленно растекающуюся по воде, поэтому не стал открывать глаза, пока не отвернусь.

Всю дорогу к дому я рыдал. Мой халат расстегнулся, а пояс волочился по гусиному дерьму, но тогда я этого не замечал. Удрученный, я рухнул на диван и проплакал на нем, пока не уснул. Чтобы достичь этого, потребовалось много времени, но ничего. На диванных подушках еще сохранялся мой отпечаток от предыдущей ночи.

Я не спал в кровати – я даже не проводил в спальне больше пяти минут – с тех пор, как Кэролайн застрелилась на ней. Вся ее одежда, обувь, косметика и средства для ухода за кожей, ее ароматические свечи, которые она любила, все-все – оставалось там. Моя одежда хранится в корзине для белья, которая стоит на полу в гостиной. Одежда лежит там все время, если я не ношу и не стираю ее.

А комната Брейлона?

Я был там только однажды с тех пор, как он утонул. На следующий день после того, как это случилось. За два дня до похорон. За три дня до того, как Кэролайн ушла его искать, оставив меня здесь одного.

С тех пор я в его комнату не заходил, но могу отчетливо ее представить. Я знаю, что там увижу, если открою дверь, и знаю, что где будет находиться. Его кровать окажется не застелена, простыни и наволочка с цирковыми животными будут пахнуть им. Пол окажется усеян разными фигурками – супергероями Marvel и DC, персонажами из «Бен-10», Imaginext, «Черепашек-ниндзя» и «Звездных войн». Стол с игрушечной железной дорогой, оставшийся после того, как Брейлон продал свой Паровозик Томас на дворовой распродаже, потому что «они для малышей, а ему уже восемь», будет усыпан лего, и там же окажется недостроенный дом, который мы строили вместе. Дом, который так никогда и не достроится. Недоделанный. Дом с привидениями.

Прямо как этот.

* * *

Сегодня я загадал теракт.

* * *

Сегодня шел дождь, поэтому я не стал выходить и загадал, чтобы весь мир затопило, река вышла из берегов и вода смыла все прочь – меня, дом, спальню, комнату Брейлона со всеми вещами и призраками.

* * *

Сегодня я загадал эпидемию. Не что-то наподобие гриппа, которому нужно много времени на распространение. Нет, я загадал что-то типа Эболы на максималках. Что распространится как лесной пожар и охватит весь мир. Охватит меня.

Вернувшись в дом, я измерил температуру, но она оказалась нормальной.

* * *

Я уже говорил, что мало смотрю ужастики. Это потому, что большинство из них глупые. Взять, например, фильмы про привидения. Они живут в доме, и там происходят страшные вещи, но разве люди в таких фильмах действуют логично? Разве они переезжают? Нет. Они остаются в доме. Отказываются переезжать.

Я никогда не понимал этого, пока Брейлона и Кэролайн не стало. После того, как их похоронили и все выразили свои соболезнования, я остался здесь, один. После того, как дом профессионально отмыли, полиция закончила расследование и всю кровь Кэролайн стерли со стен и ковра. Даже тогда, сидя здесь в ту первую ночь, кусая нижнюю губу, чтобы не кричать, гадая, что делать с остатком жизни, гадая, как вообще провести этот остаток, я все равно не понимал, почему те люди никогда не переезжают. И не понимал, пока не подумал о том, чтобы продать дом, и не выяснил, как мало у меня на это шансов при нынешней ситуации и сколько я до сих пор должен банку, – тогда я стал понимать. Не понимал, пока друг, один из последних друзей, с кем я общался перед тем, как все перестали ко мне заглядывать, сказал, что мне стоит на время уехать, взять отпуск или купить фургон, просто укатить и начать все по новой, – тогда эти фильмы стали обретать для меня смысл. Не понимал, пока не начал видеть Брейлона снова и снова, там, у реки, не начал слышать его смех – и звук, когда его голова ударилась о причал, – тогда я понял все. Не понимал, пока не начал спать на диване, просыпаясь каждое утро растрепанный, с чувством безнадежности и болью от шеи до колен, когда эхо того выстрела снова и снова звенело у меня в голове. Тогда я стал сопереживать людям в этих фильмах.