Сияние во тьме - [20]

Она не хочет, чтобы Кейт видела ее такой, и потому прячется среди теней и превращается еще раз. Солнце почти село, но слабые лучи все равно обжигают ее. Она тянет Кейт за руку, пытаясь привести в чувство, и не знает, как остановить поток крови, хлещущий из колотых ран на животе женщины.

Вскоре темнеет, и Элиана оказывается в своей среде. Мужчина мертв, а Кейт еще нет, хотя дыхание у нее слабое и прерывистое. Ее веки распахиваются, она ищет взглядом Элиану – маленькую девочку, которая на самом деле не то, чем кажется.

– Вставай, – говорит Элиана.

– Ох, – стонет Кейт, пытаясь пошевелиться. Кладет ладонь на живот и поднимает ее, алую от крови. Что-то, наверное, ее внутренности, белеет в одной из кошмарных ран.

Элиана устремляется в голову Кейт. Мысли женщины путаются. Она вот-вот отключится снова.

– Вставай! – кричит Элиана – вслух и в ее разуме.

– Не выйдет, – говорит Кейт.

Элиана понимает, что это правда. Никто не знает, что Кейт здесь. Даже если скорая приедет прямо сейчас, она потеряла слишком много крови.

– Не выйдет, – женщина вздрагивает, по щеке бежит слеза.

– Моя малышка, – говорит она, и Элиана – рядом и внутри Кейт – чувствует, что речь не о ней.

Легкие женщины хрипят, силясь вздохнуть. Она скоро умрет, и Элиана не может облегчить ее боль. Смерть ужасает Кейт, понимает она. Для женщины – это конец. Некоторые из сородичей Элианы могут существовать после смерти, но только не Кейт.

Словно услышав ее мысли, женщина поворачивается к ней.

– Обрати меня. Даруй мне вечную жизнь. Сделай такой, как ты.

Элиана качает головой.

– Хочу увидеть… как моя малышка… вырастет.

– Я не могу, – отвечает Элиана.

– Пожалуйста.

– Тебе придется оставить прошлую жизнь позади.

– Не… понимаю…

– Твоя дочь превратится в сон. – Элиана не добавляет, что вид матери вызовет у девочки ужас.

– Нет. – Судорога выгибает тело Кейт. Глаза вот-вот закроются. Она тянет руку к маленькой девочке, сидящей рядом. – Мелисса.

– Я найду ее, – говорит Элиана.

Она все еще в голове женщины, когда та умирает. Ей всегда было любопытно, на что похожа смерть. Когда-нибудь пробьет и ее час. А может, она будет жить вечно.

Совсем скоро дикие кошки, крысы и другие уличные падальщики накинутся на трупы в переулке. Ей хочется защитить Кейт от надругательства, но мир в любом случае возьмет свое.

Элиана поворачивается к другим телам – жертвы и убийцы, чью кровь она уже попробовала. Она будет пировать до прибытия падальщиков, возьмет себе мяса на несколько дней. Потом приедут люди с красными и синими мигалками и заберут останки.

Что дальше?

Будущее Элиану не пугает. Даже без подарков Повелителя Сумерек в нищем уголке этого мрачного города всегда найдется еда.

Клайв Баркер. Пиджин и Тереза >(оригинальный британский вариант)

Канонизация святого Раймонда Краучэндского, как и большинство английских вознесений, имела место в январе. Это сумрачное время лучше других подходило для визита в страну – так считали в небесных кругах. Месяцем раньше глаза детей смотрели ввысь – в надежде увидеть северных оленей и сани. Месяцем позже веяние весны, пусть и слабое, достаточно обостряло интуицию душ, омраченных тоской. По словам некоторых, ангельское благоухание можно унюхать за четверть мили (как запах мокрой псины или прокисших сливок), а значит, чем более подавлены люди, тем выше шанс, что акт божественного вмешательства (к примеру, взятие святого в небесную славу) не привлечет лишнего внимания.

Итак, шел январь. Семнадцатое. Пятница. Сырая, холодная и туманная – идеальная для тайной канонизации. Раймонд Покок, будущий святой, жил в миленьком, но темноватом переулке в четверти мили от главной улицы Крауч-Энда, и, учитывая, что к четырем пополудни дождевые тучи сговорились с сумерками и затянули весь горизонт, оставив лишь жалкие крупицы света, никто не увидел, как ангел Софус Демдарита спустилась с небес.

Софус была не новичком в подобных делах. Покок, целитель детей, должен был стать третьей душой, поднятой ею из царства земного в небесное за год с небольшим. Но этим вечером в воздухе витало ощущение неправильности происходящего. Как только она ступила в убогую квартирку Раймонда, желая потихоньку забрать его, яркий хозяйский попугай, сгорбившийся на подоконнике, вскочил и заорал, поднимая тревогу. Покок попытался утихомирить его, но на птичьи крики отозвались соседи сбоку и снизу, требуя тишины. Когда ее не последовало, они пришли на порог Святого, угрожая и птице, и хозяину, и, обнаружив, что дверь не заперта, распахнули ее.

Софус была пацифисткой. Многие в Небесном Воинстве с удовольствием рвались в драку, если знали, что уйдут от ответственности, но ее отец служил легионером во время Чистки Диса и рассказывал дочери ужасающие истории о той резне. Теперь ее тошнило от одной мысли о кровопролитии. Вместо того чтобы убить свидетелей у двери и сразу решить кучу проблем, Софус попыталась извлечь Покока из его убожества быстро и впечатляюще, дабы застывшие на пороге не поверили своим глазам.

Сперва она залила безрадостную комнатушку таким ослепительным небесным огнем, что свидетелям пришлось закрыть лица руками и отступить в грязный коридор. Затем Софус обняла доброго малого Раймонда и запечатлела на его челе поцелуй канонизации. От касания ее уст его костный мозг испарился, и плоть обратилась в дух. Наконец, она подняла его – одним взором заставив исчезнуть потолок, балки и крышу дома – и вознесла в рай.