Сиверсия - [17]

– Возьмем сейчас! Делов-то! – в азарте погони крикнул Босой и передернул затвор пистолета «ТТ».

– Босой, не стрелять! Никому не стрелять! – крикнул Глеб Петров.

– Это ты у себя в кабинете, красноперый, командуй! – возразил Босой. – А здесь я приказы отдавать буду. Не умеете вы, легавые, эмоции при себе держать. Прямо как бабы! Только наличкой шелестеть умеете, на халяву.

– Предъявляешь?!

Босой взял участкового за воротник, резко дернул на себя.

– Еще мявкнешь, я те без предьявы урою. Понял?!

Он отпихнул Петрова, и тот сразу присмирел.

– Дима, кончай эти гонки! Давай, притри его к обочине.

Босой торопливо пробежал по кнопкам мобильного телефона.

– Борисик? Он сейчас у тебя будет. С бабой. Встречай! Я следом.

Белая «шестерка» услужливо подставила свой бок. Автоматная очередь полоснула в лобовое стекло.

– Пригнись! – успел крикнуть Хабаров, рванув Алину вниз, на сиденье.

Таран. Скрип металла о металл. Вираж. Еще. И скорость!

– Перебирайся назад! – потребовал Хабаров, одновременно сбивая кулаком мешавшие обзору остатки стекла. – Сейчас будет поворот. За поворотом приторможу. Прыгай и уходи в лес. В лес! Ты поняла?! У тебя будет несколько секунд. Иначе они тебя заметят.

– А ты?

– Я следом. Я найду тебя. Готова?

Алина приоткрыла дверцу, прижала сумку к себе. Хабаров чуть уменьшил скорость, притер машину к левой обочине.

– Давай!

В зеркале снова замаячил «хвост». Он старательно приближался, сократив расстояние метров до ста.

Хабаров зло усмехнулся.

В предрассветных сумерках он не увидел моста. Глаз зацепил синий с белой надписью указатель «Река Молога».

«Здесь! – сказал он себе и чуть притормозил. – С Богом!»

Точно в замедленной съемке, в мельчайших деталях, преследователи видели, как сорвавшийся с перекрытий недостроенного моста джип летел вниз, освещая фарами неспокойную водную гладь. Следом падали обломки деревянного парапета. Глухой всплеск, шелест опадающих брызг, бурлящий звук затопляемого салона. Немая сцена.

– Ну-ка, фарами посвети. Может, живы, выплывут…

– Ты бы выплыл?

Участковый Петров сплюнул, выругался.

– Что делать будем, господа бандиты? – вместо ответа спросил он.

Словно завороженные, люди смотрели, как все дальше, все глубже машина уходила под воду.

– Джип жалко. Походил бы еще.

Никто из них так и не заметил лежащего под мостом без сознания водителя джипа.

Хабаров лежал на земле на боку, в неудобной позе. Голова безжизненно склонилась к правому плечу. Из-за левого уха пробивался ручеек крови, стекая ему на лицо, опадая на траву крупными частыми каплями. Он открыл глаза. Трава под лицом была ярко-красной. Он приподнял голову. В ушах зашумело, перед глазами поплыли разноцветные круги. Спина и грудь болели так, будто его нещадно били.

«Что-то чувствую. Живой, значит…», – подумал он и усмехнулся.

Несколько минут он оставался неподвижным, словно собираясь с силами, потом сделал над собой усилие и стал медленно садиться, но не сел, земля опрокинулась ему прямо в лицо.

Хабаров очнулся, когда солнце уже успело высоко подняться над горизонтом, и его лучи, растворяясь в золотой осенней листве кленов, наполнили воздух осязаемым чистым светом.

«Точно такие же клены были рядом с моим домом, – вспомнил он. – Мальчишкой я так любил смотреть на них, когда шел дождь. Правда, очень давно это было. И где-то я их видел еще. Но где?»

Он прислушался. Шум машин на шоссе был едва различим. Шум реки был совсем рядом.

«Как же я дошел сюда?» – растерянно спросил он себя.

Хабаров осторожно сел. Было больно, но эту боль можно было терпеть. Голова кружилась, и от этого лес слегка покачивался. Тошнота подступила к горлу, скрутила, вывернула на изнанку.

Держась за ветку, он трудно поднялся, отдышался и, неловко переставляя затекшие от неподвижности ноги, медленно побрел к реке. Ему очень хотелось пить. Он был уверен, что глоток холодной воды приведет его в чувство. Гудящая боль в голове и во всем теле не проходила, не давала думать, и поэтому, наверное, память бессильно кружила неподалеку.

– Саша! Ты куда?

Алина шла к нему, бережно держа в руках наполненный водой бумажный стаканчик. Стаканчик был маленький, наскоро сделанный из листка блокнота. Хабаров обернулся на голос, потерял равновесие и рухнул навзничь в прибрежную траву.

Алина бросилась к нему, приподняла, дала воды.

– Ты… Живая… – безразлично констатировал он, вытирая губы.

– Я боялась, ты умрешь у меня на руках.

– Идти надо.

– Куда?

– В тайгу. Палку поищи мне, чтобы опереться. Помоги встать.

Шли долго. Ей показалось, целую вечность.

Дорогу с трудом можно было назвать дорогой. Скорее это были старые, поросшие мхом и травой колеи вездеходов, время от времени прерываемые громадными, точно лесные озерца, лужами с болотом по краям. То и дело дорогу преграждали сухие, давным-давно поваленные ветром деревья. Их приходилось обходить. Перелезть через их толстые стволы не было никакой возможности.

Алина смотрела на Хабарова с болью в сердце. Весь в засохших потеках крови, с пустым невидящим взглядом зомби, механически переставляющий ноги, тяжело переводящий дыхание, бросающий короткие вымученные фразы, он был вряд ли способен дойти до места назначения.