Система и общие единые законы Мироздания - [4]

«Кого он имеет в виду? - пронеслось в сознании. - Неужели опять пучеглазых или кого-то ещё, кого я не знаю? Надо будет не забыть спросить».

В этот момент порывом ветра меня сбило с ног, и, когда я снова встал на ноги, хранитель был уже далеко. Догнав его, я увидел, как старый остановился и рукой стал показывать мне куда-то в сторону. Взглянув в том направлении, я заметил меж­ду деревьями лес оленьих рогов. Ураган накрыл снегом оленье стадо, и копытные, лежа в снегу, приподняв морды из сугро­бов, с интересом на нас посматривали.

- Олени что совсем не боятся? - спросил я хранителя.

- А кому они в такую погоду нужны? Смотри, даже наши собаки на них не реагируют. Небо вот-вот упадёт на землю. Разве сейчас до охоты?

- За такие дела, - показал я на летящие облака снега, - ты не боишься прогневать Творца?

- Я никогда не гоню отсебятину, отрок. Разве тебе это неизвестно? Сначала я спросил разрешения. И, вообще, пойдём поскорее отсюда, негоже беспокоить рогатых. Ещё немного, и они начнут подниматься.

Отъехав с километр от оленьего стада, старый остановился.

- Видишь? - показал он посохом на очередной прогал. - Нам туда надо успеть до сумерек. Так что давай прибавим, дальше дорога станет ещё хуже.

 

Я кивнул, и мы с максимальной скоростью, какая нам была под силу, двинулись туда, куда указал хранитель.

С наступлением сумерек вой ветра стал ещё свирепее. Но вот впереди замаячило какое-то странное строение.

- Видишь частокол? - обернулся ко мне волхв.

- Вижу, - выдохнул я.- Похоже на изгородь или кроаль⁵.

- Перед тобой не загон для скота, а самое настоящее капи­ще. Разуй глаза, отрок.

От удивления я оторопел.

- Капище здесь в Сибири?

- Оно уцелело со времен Великой Тартарии. Давай пошевеливайся. Вот ворота. Нас уже ждут! - и старый указал посохом на отворённую калитку. - Вот мы и на территории храма, отрок, - услышал я голос волхва, когда мы оказались внутри ограды. - Лиственничному частоколу более четырёх веков. Посмотри, как он выглядит - стоит как новый! Сам храм стар­ше ограды на сотню лет с лихвой! - показал хранитель на боль­шой рубленый дом в центре частокола. - Видишь?

- Что я могу увидеть, уже темно и снег, и ветер. Когда рас­светёт - увижу, а сейчас давай скорее в тепло, за пазухой снег тает, я мокрый, как мышь.

- Ну и сравнение! Ты больше похож на хомяка. Что-то есть у тебя и от суслика, но мышь из тебя никудышная. Давай сбра­сывай лыжи и за мной.

Через пару секунд, освободившись от подволок⁶, я вместе с хранителем поднялся на крыльцо.

- Тук-тук-тук! Кто в тереме живёт? - засмеялся волхв, от­воряя массивную дверь. - Можно к вам ворваться среди ночи?

- Ты, как всегда, чудишь! - раздался из-за двери бархатный бас. - Вечерние сумерки выдаёшь за тьму египетскую!

И я увидел, как навстречу к нам из осветлённой тусклым светом прихожей вышел бородатый, могучего сложения муж­-

 

 

чина. Он по-дружески обнял Чердынцева и, улыбаясь, протя­нул мне руку.

- Так вот ты какой, воин из далёкого прошлого! С виду ничего особенного, но кремень! Давайте побыстрее сбросьте дохи, - окинул хозяин дома нас своим внимательным взглядом. - Вытряхивайте сугробы из своих рубах и поскорее к огню. Стол давно накрыт. Пока вы шарашились по лесу, я успел не только накормить ваших собак, но и взбить вам перины. И, увидев на моём лице выражение растерянности, хозяин громко расхохотался.

- Разве ты не видишь, что от слова «перина» его чуть не стошнило? - показал на меня Чердынцев.

- Он что с луны свалился?

- Не с луны, а пешедралом из Туры напрямую через тайгу. Так что периной его не оскорбляй.

- Понимаю, - улыбнулся хозяин. - Надеюсь, наш друг шут­ки признаёт?

- С чувством юмора у него в порядке, - покосился на меня волхв. - Хотя, бывают и проколы. - Но это я так, на всякий случай, чтобы ты с ним не увлекался, - посмотрел жрец на бородатого юмориста. - Но хватит болтать, давай знакомиться. Он тебя хорошо знает, - показал Чердынцев на хозяина дома, но ты его видишь впервые.

Я кивнул.

- Перед тобой Велемир - наследственный хранитель и слу­житель этого храма. Как и любой из нас он прост в общении с людьми своего круга. Подлинное имя его тебе ничего не даст, зови его тем именем, каким зовём его мы.

- Велемир, - слегка поклонился мне хозяин дома. - Твоё имя мне уже известно раньше, - ответил он мне. - Я вижу, что вы готовы пройти в горницу, тогда скорее к столу, там и побе­седуем.

Горница, в отличии от прихожей, была хорошо освещена. В центре комнаты на цепи висел круглый стеклянный шар, кото­рый излучал яркий белый свет.

- Ну и светильник! - изумился я. - Ни проводов, ни гула генератора. Как же он работает?

 

- Тебе этого пока не понять, - усмехнулся Чердынцев. - Я ему, - показал старик на хозяина, - несколько раз говорил, что­бы он его от греха подальше убрал, унёс, откуда взял. Но он меня не слышит.

- В нём полыхает возбуждённая особым полем, сродни известному нам электромагнитному, обычная плазма. Питает же её субстанция, которую современная наука отрицает. Никола Тесла и Дмитрий Иванович Менделеев называли её эфиром, - послышался бархатный бас Велемира.

И тут только я разглядел его, как следует. Это был крепкий человек лет шестидесяти, почти седой. У него была оклади­стая борода, густые, низко посаженные брови, из-под которых с молодым задором смотрели умные серые глаза.