Сироты на продажу - [93]

— Вряд ли это хорошая затея, — возразила Пия. — Я не хочу перечить воле хозяйки.

Сестра Уоллис сурово сдвинула брови.

— Не мешай мне выполнять мою работу, и я позабочусь о том, чтобы ты не потеряла свою. Иначе я расскажу доктору Хадсону, какие мерзости ты вытворяла в приюте, и посоветую избавиться от тебя.

Пия побелела. Почему сестра так ее ненавидит? Хадсонам определенно это не понравится. Она глубоко вдохнула, собрала остатки смелости и заявила:

— Хозяин вам не поверит.

— Уверена? — скривилась сестра Уоллис. — Я слышала, ты несколько раз пыталась сбежать из приюта. А сестра Эрнестина не может сказать о тебе ни одного доброго слова. Миссис Хадсон хотя бы знает о твоих пропавших братьях?

От злости и страха Пию бросило в жар. Нельзя так рисковать! Если хозяйка услышит про Олли и Макса, она может задаться вопросом о других тайнах Пии, тем более после трагедии с Лео. Девочка еще никогда не встречала таких добрых людей, как доктор Хадсон и его жена, но даже им не понять, почему она так поступила с братьями, особенно теперь, когда они только что потеряли младенца-сына. Возможно, когда-нибудь она им сама расскажет, но не сейчас.

Негодование распирало Пии грудь, но она неохотно показала сестре Уоллис, как пройти на кухню, а сама поднялась в игровую за миссис Хадсон. Там она все объяснила хозяйке и множество раз извинилась, но та ее успокоила и заверила, что логичнее было бы злиться на мужа за излишнюю инициативу, а не на Пию. Миссис Хадсон велела старшим дочерям оставаться в своей комнате и отнесла заснувшую у нее на руках Элизабет в детскую, а потом они вместе с Пией спустились в кухню.

Сестра Уоллис сидела за столом и наливала горячую воду в две чашки. Увидев вошедших, она поставила чайник на подставку и улыбнулась, благочестиво сложив руки перед собой.

— Я вас слушаю, — отрывисто произнесла миссис Хадсон.

— Надеюсь, вы не возражаете, что я тут похозяйничала, — начала сестра Уоллис. — Но ваша дочь сказала, что вы собираетесь пить чай, и я решила помочь. Можно мне присоединиться к вам?

Пия нахмурилась. Почему сестра Уоллис ведет себя так, словно не знает ее? Может, это ей пора провериться у психиатра?

— Моя дочь? — удивилась миссис Хадсон. Потом она догадалась, кого имеет в виду гостья, и погладила Пию по руке, отчего девочка слегка напряглась. — Ой, это не дочь, это… — Миссис Хадсон замялась и настороженно оглядела сестру. — Простите, а вы кто? Пия сказала, что за вами послал мой муж, но он ничего мне не говорил. Я уверена, что он не забыл бы предупредить меня.

Сестра Уоллис улыбнулась по-доброму, но с оттенком снисходительности.

— Извините, миссис Хадсон, мне пришлось немного присочинить. Я знала, что иначе Пия не пустит меня в дом.

Девочка гневно вспыхнула и уставилась на сестру.

Лицо миссис Хадсон потемнело.

— Так в чем же тогда дело? — спросила она. — Что вы делаете в моем доме?

— Сначала позвольте мне выразить соболезнования по поводу смерти вашего сына Леонарда, — проговорила незваная гостья. — Моя подруга, тоже медсестра, прочитала об этом в газете и рассказала мне. Такая трагедия. Она добавила, что ваш муж прекрасный врач, и я подумала, что хорошо бы зайти и…

— Вы работаете в больнице? — В голосе миссис Хадсон сквозило возмущение.

Сестра Уоллис покачала головой:

— Нет, я приходящая медсестра, навещаю больных дома.

Миссис Хадсон ахнула и отшатнулась.

— Нет-нет, не нужно волноваться, — поспешила успокоить ее сестра Уоллис. — Даю вам честное слово, что давно уже не была рядом с больными инфлюэнцей и ни за что не подвергла бы вас риску заражения, когда вы и так уже столько вынесли. Я только надеялась поговорить с вами. Принести искренние соболезнования и постараться помочь вам перенести тяжелые времена.

— Никто мне не поможет, — сказала миссис Хадсон. — Тем более совершенно незнакомый человек. Теперь, если не возражаете, я попросила бы вас уйти.

Сестра Уоллис с фальшивым сочувствием на лице обошла стол.

— Вы правы, мы раньше не встречались, но я помогла многим женщинам пережить боль утраты детей и знаю, что вы чувствуете. После такого чудовищного несчастья вы пока не можете мыслить ясно. Наверняка вы погрузились в самое глубокое и темное отчаяние, и сердце ваше навсегда разбито. А еще я знаю, что вы не в силах жить дальше с таким невыразимым страданием.

Глаза миссис Хадсон наполнились слезами, но лицо ее исказилось гневом.

— Как вы можете знать, что я чувствую? — воскликнула она. — Вам ничего не известно обо мне. А тем более о моем сыне.

— Потому что я была на вашем месте, — ответила сестра Уоллис. — Я тоже потеряла ребенка, когда ему было всего четыре месяца.

Пия прерывисто вздохнула. Она понятия об этом не имела.

— Я знаю не понаслышке, каково это: невыносимая тоска, одиночество и чувство вины, которые чуть не сводят вас с ума, — продолжала сестра Уоллис. — Кажется, будто никто на свете не в силах понять, какое опустошение вы чувствуете. Я знаю, как хочется умереть и как не укладывается в голове, что когда-нибудь вы снова сможете есть или улыбаться. Но у вас остались и другие дети, ради которых стоит жить, а у меня даже этого не было. Вы обязаны вернуться к жизни ради своих крошек, миссис Хадсон. Только подумайте, каково им будет лишиться матери. Разве смогут они перенести такую трагедию? Им нужно, чтобы вы были сильной.