Сироты на продажу - [64]

— Зачем мы сюда пришли? — спросил старший мальчик. — Где еда, которую я должен принести домой родителям?

— На ферме за городом, — объяснила Бернис, протягивая билеты. — Там есть свежее молоко, яйца, хлеб и картошка.

Младший брат послушно взял картонные прямоугольнички и направился к поезду, но старший схватил его за плечо, вырвал у него билеты и вернул их Бернис.

— Мы никуда не поедем, — заявил он. — Мы обещали anya[22], что сразу же вернемся.

Бернис стиснула челюсти. Впервые ребенок усомнился в ее посулах, а у нее не осталось сил спорить.

— Так и будет, — заверила она, — как только вы приедете с фермы.

Мальчик помотал головой.

— Нет, — отрезал он. — Вы ничего не говорили anya про поезд. — Он взял брата за руку и стал проталкиваться сквозь толпу к выходу.

Бернис охватило раздражение вперемешку с паникой, и она растерялась. Если мальчишка расскажет, что она пыталась посадить их на поезд, родители могут позвонить в полицию. К тому же она уже купила билеты.

— Подождите! — окликнула она братьев. — Я все объясню.

Мальчик остановился и гневно воззрился на нее.

Бернис подошла к детям и сделала грустное лицо, изображая сочувствие.

— Извини, — произнесла она, — меня просили не говорить вам, но, если хотите снова увидеть родных, вам нужно сесть на поезд. Сейчас они собирают вещи, чтобы ехать в Питтсбург, и встретят вас там на станции.

Мальчик понурился, его гнев сменился замешательством. Младший брат с тревогой смотрел на старшего.

— Родителей везут на автомобиле, — продолжала врать Бернис. — Они знают, как вы мечтаете прокатиться, но в машине мало места, ведь еще должны поместиться вещи. Родители не хотели вас расстраивать, а потому…

— Но нам нечем заплатить за билеты… — засомневался младший брат.

— Это за счет Красного Креста, — успокоила Бернис.

Мальчик с сомнением взглянул на нее.

— На вашем месте, — продолжала Бернис чрезвычайно дружеским тоном, — я бы скорее поехала на поезде. Разве вы не слышали, что говорят про водителей автомобилей? «Сел в машину — попрощайся с мамой-папой».

Мальчик помотал головой, упрямо сжав рот.

Бернис начала терять терпение.

— Если вы не сядете на поезд, мне придется отвести вас в приют, пока родители не приедут за вами. Думаешь, у них так много денег, чтобы кататься туда-сюда?

Парнишка снова помотал головой, на глазах у него выступили слезы.

— Тогда давайте быстрее. Или хотите навсегда распрощаться с мамой и папой?

Мальчик с беспокойством взглянул на младшего брата, размышляя и колеблясь, потом неохотно взял билеты. Вид у него был совершенно несчастный. Он еще раз посмотрел на Бернис и, не сказав больше ни слова, направился вместе с братом к пассажирскому вагону.

Теперь Бернис гадала, как повел себя мальчишка, когда поезд проехал мимо Питтсбурга, оставил позади штат Пенсильвания и двинулся дальше. Наверно, он в панике смотрел в окно и в то же время пытался не показывать своего ужаса, чтобы не напугать младшего брата. Она невольно вспомнила, как Дэниел запирал ее в ящике, как она боялась, что ее заберут из дома, и как мучительно думать, что родители хотят от тебя избавиться. Мелькнула мысль: а ведь теперь она сама причиняет такую же боль, и в душе шевельнулись угрызения совести. Но потом Бернис напомнила себе, что мальчикам будет лучше без родителей. Наверняка какая-нибудь сельская семья с удовольствием возьмет двух детей вместо одного.

Бернис тряхнула головой, чтобы отогнать непрошенные думы, и обнаружила, что так и стоит на крыльце двухэтажного кирпичного дома. Сколько времени она уже топчется здесь? Успела ли постучать в дверь? Она огляделась, пытаясь вспомнить. Висевшие на открытой веранде белые качели покачивались на холодном ветру. С обеих сторон двери стояли каменные вазоны с землей и остатками сухих стеблей. На почтовом ящике значилась фамилия Уинстон. Бернис глубоко вздохнула, напоминая себе о цели визита, и постучала в дверь. Частично ей даже хотелось, чтобы дома никого не оказалось. Ноги у нее гудели, и она уже подумывала провести остаток дня дома. Она заслужила передышку.

Но дверная ручка повернулась, и на пороге появилась молодая пара. Красные прожилки в глазах и нездоровый цвет лица почти безошибочно указывали на инфлюэнцу. Бернис надеялась, что они не попросят ее войти и оказать им медицинскую помощь.

— Вы опоздали. — бросил мужчина — Он умер.

— Извините. — ответила лжемедсестра, — но я не понимаю, о чем вы…

— Где вы были так долго? — Лицо женщины исказилось от плача. Она зажала рот дрожащей рукой и приникла к мужу.

Тот обнял ее.

— Дорогая, медсестра не виновата, — мягко произнес мужчина. — Он сильно болел. Тут уже ничем не поможешь.

— Мне очень жаль, мистер и миссис Уинстон, — сказала Бернис, — но вынуждена спросить: а кто у вас болел?

— Мой мальчик, — прорыдала миссис Уинстон. — Наш сын. Он умер. — Она закрыла лицо руками и стала оседать на пол.

Бернис оцепенела. Воспоминания о потере Уоллиса обрушились на нее, точно потерявший управление поезд. В глазах потемнело, и ей пришлось ухватиться за дверной косяк, чтобы не упасть. Она пришла в этот благополучный район в поисках денег, а столкнулась со смертью. Больше всего ей хотелось немедленно сбежать. Но медсестры так не поступают.