Сироты Цаво - [56]

Вскоре Хьюпети стала совершать все более дальние разведывательные походы. Прошло немного времени, и она обнаружила существование рабочего поселка, где всегда сушилось множество белья. Естественно, что ее вкусы вызвали нарекания, и на нас обрушился поток жалоб.

Дом Питера стоял сразу же за рабочим поселком. Настал день, когда Хьюпети нанесла визит и ему. Здесь она познакомилась с мистером Ку, ручной антилопой бушбоком, и между ними немедленно вспыхнула горячая дружба. Мистер Ку просто обожал Хьюпети, и, став неразлучными, они постоянно паслись вокруг дома Питера. Близость эта привела, кроме всего прочего, к тому, что белью, вывешенному для сушки, угрожала постоянная опасность, и садовник оказался вынужденным, вооружившись длинной палкой, тратить все свое время на его охрану.

Ситуация стала угрожающей, когда Хьюпети сжевала обивку кресла, стоявшего на веранде, и просто опасной, когда она безнадежно испортила окраску спортивной автомашины Питера — его гордости и постоянного источника радости. Мне как приемной мамаше этого неисправимого существа приходилось выслушивать все нарекания на ее поведение; сотни раз ей сулили участь худшую, чем смерть, если я не возьму в руки Свою зебру. Одно только упоминание ее имени приводило моего брата в ярость, угрожавшую ему апоплексическим ударом. Когда же она в качестве своей постоянной резиденции избрала окрестности дома Питера и категорически отказалась уйти на ночевку в свое стойло, мне пришлось признать полное поражение и объявить о своем бессилии. Питер тотчас же в прямых и достаточно сильных выражениях объявил, что раз я не в силах справиться со своим питомцем, то за дело придется приняться ему.

Мысль о Хьюпети, бродящей по вечерам около его дома, не давала покоя Питеру, ибо он явственно представлял себе все преступления, которые она могла совершить. Не испытывал он радости и оттого, когда по утрам первым попавшимся ему на глаза живым существом оказывалась Хьюпети.

Когда пришло время появиться на свет ребенку, я должна была отправиться в Найроби. У Хьюпети же, которую пришлось оставить на попечение семейства Дженкинсов, дружба с мистером Ку как раз была в полном разгаре.

В нашем семействе появилась девочка. Мы назвали ее Анжелой. Когда я вернулась домой с Анжелой, то узнала, что Питер осуществил свою угрозу и отправил Хьюпети в Галану — места, откуда ее привезли год назад. По-видимому, она совершила что-нибудь из ряда вон выходящее, и Питер решил действовать немедленно. Сара, жена Питера, заманила Хьюпети к подножью холма, на котором стоял их дом, а затем, соблазняя ее бутылочкой молока, увела в заросли почти на три мили. Здесь она оставила Хьюпети у излюбленного зебрами водопоя, чтобы та могла завязать дружбу со своими сородичами.

Спустя несколько часов, когда Дженкинсы уже готовы были поздравить друг друга с успешным избавлением от зебры, они услышали знакомое цоканье копыт по мощеной дорожке, ведущей к их дому. Воцарилась мертвая тишина. Высунув голову в окно, Питер увидел резво мчащуюся Хьюпети. Через час она уже ехала в кузове грузовика, направлявшегося в Галану. Ее выпустили поблизости от стада зебр. На сей раз победа осталась за Питером: больше она уже не вернулась.

К тому времени Хьюпети не доросла до взрослой зебры всего лишь на четверть, могла постоять за себя, и я была уверена, что стадо ее приняло. Возможно, у нее есть теперь уже и жеребенок.

Бубал Хантера и зебра Греви

Анжела подрастала. Скоро она стала проявлять живой интерес ко всему, что ее окружало. Первыми из наших сирот ей были представлены Самсон и Руфус, и когда Анжела выросла настолько, что могла сидеть самостоятельно, то не было для нее большей радости, чем кататься верхом на Руфусе. Она совершенно не знала страха и, едва научившись ходить, уже ковыляла к Самсону, достигшему восьми футов роста, тянула к нему ручонки и хватала за ноги.

Когда Анжеле исполнилось шесть месяцев, мы поехали ненадолго в Ати и взяли ее с собой. С болью смотрела я на дерево, где появился на свет Грегори. Гнездо все еще держалось на мощных ветвях, а неподалеку находился тот холм, где стояли наши палатки во время наводнения.

Выехав ранним утром, мы вскоре стали свидетелями редкого зрелища: шесть крокодилов на мелком месте терзали останки водяного козла. Пока мы около часа наблюдали за этой процедурой, Анжела спокойно играла в камешки. Глубокий интерес проявили к крокодилам и несколько марабу[11]. Они стояли поодаль. Внешне похожие на представительных пожилых джентльменов, марабу временами выхватывали из воды проплывавшие мимо кусочки, не спуская при этом глаз с крокодилов.

Труп антилопы достался трем самым большим крокодилам. Более сильный терзал половину туловища, а два остальных довольствовались остатками. Трое более слабых пресмыкающихся в волнении суетились неподалеку, не решаясь вмешаться в пиршество, но и не упуская ни малейшей возможности ухватить уносимый течением кусочек мяса. Наконец один из крокодилов помельче, подгоняемый неуемным аппетитом, решил подобраться поближе к марабу. Мы увидели, как его несет течением все ближе и ближе к птицам. При этом он ни одним движением не выдал себя и медленно приближался к цели. К его несчастью, старый марабу оказался на высоте положения и в последний момент отклонил столь горячее предложение о знакомстве.