Сирота с Манхэттена. Огни Бродвея - [101]

— Сапфир, но не такой синий и блестящий, как твои глаза, — уже тише проговорил он. — Лисбет, можно я надену его тебе на палец?

Она кивнула, слабо улыбнулась. Анри надел колечко ей на безымянный палец левой руки. Гости захлопали. Леа, растрогавшись до слез, воскликнула:

— Счастья жениху и невесте! Браво!

Ее реакция была слишком бурной, по мнению Вулвортов, но Жан подхватил поздравления, а следом — и Луизон с Тони. Антонэн охладил общее оживление, довольно громко спросив:

— А что такое жених и невеста?

— Не прикидывайся глупым, — укорила его Бонни. — Мама рассказывала тебе, что это означает.

— Мистер Моро скоро станет твоим папой, — пояснила Миранда.

— Но я не хочу никакого папы, — буркнул Антонэн. — У меня есть дедушка и бабушка. И еще мама.

Инцидент порядком смутил Элизабет и Анри. Леа снова отвлекла общее внимание на себя, предложив спеть что-нибудь в честь помолвленных.

— Это было бы чудесно! — отвечала Мейбл, не успев опомниться от удивления.

— У супруги очень красивый голос, — похвалился Батист, у которого робость пропала после трех бокалов шампанского. — Леа, спой нам «О sole mio»!

— В Италии это мужская песня. Ее еще называют неаполитанской. Но я люблю ее напевать. Миранда тоже ее знает.

— Не так хорошо, как ты, — стала оправдываться девочка.

Элизабет смотрела на кольцо, не вмешиваясь в разговор. Неописуемое волнение охватило ее, когда Леа запела первый куплет на родном наречии. Смысла Элизабет не понимала, но теплый, сладкий тембр голоса подруги будоражил душу, пробуждал ностальгию по ушедшим дням — времени, когда она каждое утро прибегала к Жюстену в конюшню и они вместе катались по полям, вдоль реки — всюду.

— Ты плачешь? — встревожился Анри.

— Это так красиво! — тихонько отвечала Элизабет.

Он вежливо кивнул, взял ее за руку. Леа получила свою долю аплодисментов и, смеясь, раскланялась. Мейбл рассыпалась в комплиментах, Эдвард — тоже. А Элизабет и вовсе подбежала и расцеловала ее.

Норма, которая так и не посмела сесть за большой стол, смахнула слезу и тихонько выскользнула из столовой: пора готовить чай и кофе.

— Моя ненаглядная невеста, — шепнул Анри, когда Элизабет вернулась и села рядом, — мы забыли поцеловаться!

— Только не перед Антонэном и дядей Жаном, — так же шепотом отвечала молодая женщина. — Чуть позже, Анри! А вот потанцуем непременно. Идем в гостиную, там граммофон. Па, поставь, пожалуйста, диск с венскими вальсами!

— Сейчас, Лисбет. Буду рад с тобой повальсировать.

Луизон и Агата с тревогой наблюдали за отцом. Оба чувствовали, что ему не по себе, — и были правы. Анри заметил их настороженные взгляды. Ободряюще улыбнулся. Дело в том, что танцор из нашего беррийца был никудышный…

Элизабет встала. Ей не сиделось на месте, ее смущало кольцо, а еще было стыдно, что отказала Анри в поцелуе. Она постояла немного возле открытого окна, потом побежала в кухню. Норма посмотрела на нее с беспокойством.

— Простите, мэм, кофе готов, а вот чай — нет. Я стараюсь, как могу.

— Я не за этим, Норма! Я какая-то взвинченная и с большим удовольствием пошла бы побродить в Сентрал-парке. Нужно было организовать общую прогулку. Я уже попросила па поставить музыку, но танцевать почему-то перехотелось.

— Приезд дяди-француза так вас взбудоражил, — предположила молодая домоправительница. — Это нормально, он ведь приехал издалека!

— Да, и я жалею, что дала ему уйти. Иногда я бываю такой глупой… Хотя, если честно, я боялась, что Анри начнет расспрашивать. Я ничего ему не рассказывала про свою жизнь во Франции.

— Это можно наверстать в любую минуту, Лисбет. А, хозяин включил граммофон! Идите скорее в гостиную и не терзайтесь так, сегодня ведь ваша помолвка!

— Ваша правда, Норма!

Эдвард Вулворт, несмотря на свои пятьдесят шесть лет, покружил в вальсе и Элизабет, и Леа, и Миранду, и даже Бонни, как та ни отбивалась. Анри признал, что танцует плохо, и никто не потребовал от него доказательств обратного.

Что до Батиста Рамбера и Жана, верные своей мании, они устроились на широком канапе с сигарами.

— Твоя племянница скоро выйдет замуж, Жан, — тихо сказал плотник. — Ну, теперь ты доволен?

— Конечно, так лучше. Только бы свадьба состоялась этим летом… Можешь назвать меня брюзгой, но эти прихоти Элизабет я не поощряю. У нее было трагическое детство, да и потом девочка много пережила, и это сказывается на характере. Заметил, как она от меня шарахается? До сих пор злится, потому что это я подтолкнул ее к тому, чтобы узаконить отношения с Моро.

— Женщины нынче требуют большей независимости, особенно те, кто работают. Хотят даже голосовать, — подхватил Рамбер. — И я их в чем-то понимаю.

И, со своей стороны, восхищаюсь твоей племянницей. Элизабет красива, но еще она очень чуткая, умная и на редкость щедрая.

— Анри Моро ее щедростью воспользуется сполна, — сердито хмыкнул Жан. — Плевать, это не мои доллары! Если Вулворт хочет разориться, пускай!

Никто не слышал этих укоров, потому что музыка играла громко, да еще нестерпимо скрипела игла граммофона. Антонэн, как раз в момент, когда Элизабет с Тони кружились в центре гостиной, жалобно застонал, а потом его вырвало на ковер. Инцидент положил конец танцам.