Сирота с Манхэттена - [65]
«Точь-в-точь крестильный медальон мамы! Изображена в профиль Дева Мария под присборенной вуалью, на руках у нее - младенец Иисус, и эти лучи у нее за спиной.
Нет, я все-таки сумасшедшая! Таких медальонов на свете тысячи».
Мать и дочь смотрели на нее непонимающе, отчего девушка вдруг побледнела и переменилась в лице.
- Вы обратили внимание на медальон Миранды? - спросила женщина.
- Да, он такой красивый! Простите, но я когда-то потеряла почти такой же.
- Мадемуазель, этот медальон не был ни случайно найден, ни украден, - тут же заняла оборонительную позицию собеседница, слегка хмурясь.
- А я ни в чем вас не обвиняю, - пробормотала Элизабет. - Я, пожалуй, пойду!
Но это было выше ее сил. Ноги у Элизабет дрожали, глаза застилали слезы. Пошатываясь, потому что коньки застревали в тонком слое снега, присыпавшего землю, она подошла к скамье и присела.
- Мадемуазель, вам плохо? - встревожилась незнакомка.
- Да, внезапное недомогание, - выдохнула Элизабет. - У моей матери был такой же медальон, поэтому я так разволновалась.
За этим ее признанием последовало продолжительное молчание. Потом маленькая Миранда заплакала, и Элизабет невольно посмотрела на нее. Мать между тем сняла с дочки медальон и протянула его ей.
- Миранда все время просит, чтобы я надевала ей это украшение, слишком ценное для такой маленькой девочки. Мы с мужем очень им дорожим. Батист боится, чтобы она не порвала цепочку, - пояснила женщина. - Но теперь я понимаю, что правильно сделала, когда сегодня ей уступила! Мадемуазель, как звали вашу мать?
- Катрин Дюкен. А почему вы спрашиваете?
- Хвала Господу! - воскликнула незнакомка. - Он ваш!
И она положила медальон на раскрытую руку Элизабет в шерстяной варежке, оборотной стороной вверх. Увидев тончайшую гравировку, девушка вскрикнула от изумления: «Катрин Ларош, 22 декабря 1857 года».
- А вашего отца звали Гийом Дюкен. Я Леа, жена его друга Батиста Рамбера.
Мы должны были познакомиться еще десять лет назад, в ноябре. В тот вечер мы ждали вас с отцом в гости, но так и не дождались.
- Леа и Батист Рамбер? - повторила потрясенная Элизабет. - Сожалею, но эти имена мне ни о чем не говорят. Я была еще очень мала, возраста вашей дочки.
- Да, а мой Тони тогда был еще красивеньким полугодовалым младенцем. Я вас разыскивала, Элизабет! Ездила к сестрам милосердия, в контору организации, которая занимается сиротами. Еще я ездила на вокзал, когда оттуда отправлялись поезда с сиротами, в надежде, что смогу порадовать хорошими новостями вашего деда, мсье Лароша.
- Но каким образом? Вы состояли с ним в переписке?
- Он приехал к нам в Бронкс примерно через месяц после вашего исчезновения. Переплыл через океан, потому что ваш отец перестал отвечать на его письма, - пояснила Леа. - Боже мой, вы такая бледная! Это я виновата, нужно было вас как-то подготовить, а я сразу все рассказала! Но такая уж порывистая я уродилась, Батист меня часто в этом упрекает.
- Вы не сделали ничего предосудительного, мадам. Мое счастье, что мы встретились и что я снова могу подержать в руках медальон моей мамы!
- Подержать в руках? Медальон ваш и останется у вас.
- Миранда расстроится, а мне бы этого не хотелось. Вот что: я подарю ей другой медальон, обещаю! Мадам, могу я вас обнять? Если бы с папой не случилось несчастье, я бы сделала это еще десять лет назад!
- Конечно, давайте обнимемся! И для вас я Леа, договорились?
Трепеща от радости, Элизабет поцеловала в щеку эту миниатюрную брюнетку с лучистой улыбкой, а та в ответ крепко ее обняла. Так и застал их Тони, с резким скрежетом коньков о лед останавливаясь напротив.
- Мама! - позвал он по-французски. - Я есть хочу. Идем домой! И почему ты плачешь?
- Скоро ты все узнаешь, постреленок, - отвечала Леа между всхлипами, взволнованная и обрадованная до глубины души. - Иди лучше переобуйся!
Пользуясь моментом, Элизабет решила как следует рассмотреть золотой медальон, поглаживая его пальцами.
Когда-то мама носила его на шее не снимая… Впечатление было такое, будто восстановилась связь, некогда жестоко разорванная, с тем моментом из прошлого, на пароходе, когда отец привел ее в корабельный лазарет к безжизненному телу Катрин.
Одновременно возникли и ежесекундно крепли новые, многообещающие узы между нею, Элизабет, и Леа с детьми. Она ощутила с ними такое душевное родство, что тут же решила:
- Мне обязательно нужно повидать вашего супруга, Леа! Они с папой неделю работали вместе, он может мне что-нибудь о нем рассказать.
- А вы расскажете, что приключилось с вами. Господь свидетель, все эти десять лет я подходила и расспрашивала темноволосых девочек с ярко-голубыми глазами, потому что такой Гийом описал вас Батисту. Особенно он нахваливал ваши естественные локоны, которые называются англез.
- Вы так долго меня искали! - поразилась Элизабет.
- Мне очень хотелось верить, что вы живы, тем более что я пообещала это мсье Ларошу перед тем, как он уехал.
- Но как к вам попал мамин медальон? Вот что меня удивляет. Его украла у меня одна бессовестная женщина, наша соседка, которая делала вид, что очень нас с папой жалеет.
- Колетт, именовавшая себя Коко! - рассерженно мотнула головой Леа.
Франция, 1897 год. Юная Клер Руа — непокорная красавица с гордым нравом. Такая же свободолюбивая, как и ее верный и необычный питомец — волчонок, которого девушка спасла от голодной смерти и забрала домой. Но теперь перспектива нищеты и голода нависла над семьей самой Клер. Дело ее отца, мэтра Колена Руа, переживает не лучшие времена. Чтобы выплатить долги, Колен вынужден выдать дочь за сына богатого землевладельца, Фредерика Жиро. Клер знает, что он жесток и беспринципен, и ничего, кроме неприязни, к нему не испытывает.
1899 г. Элизабет Дюкен вместе с женихом Ричардом отправляется в Нью-Йорк. Девушка пытается забыть о том, что сотворил с ней собственный дед, властный Гуго Ларош. Элизабет хочет вернуться к чете Вулвортов — своим приемным родителям и единственным людям, которые любили девушку, как родную дочь. Но во время путешествия через Атлантику страшный шторм забирает жизнь Ричарда. Вновь оставшись одна, убитая горем Элизабет ищет покоя и защиты в доме приемных родителей. Сердце девушки рвется от терзаний. Ведь, пытаясь сбросить путы прошлого, она оборвала связь с Жюстеном, беззаветно дарившим ей свою любовь.
Волнующая, потрясающая воображение судьба девушки-сироты. Холодным январским днем сестра Мария Магдалина находит на пороге монастырской школы малышку, завернутую в меха. В записке указано имя — Мари-Эрмин. Почему родители оставили ее у двери приюта как ненужную ношу?Со временем Эрмин, наделенная прекрасным голосом, станет той, кого будут называть соловьем. Она полюбит Тошана, и когда до помолвки останется совсем немного, девушка получит страшное известие о смерти любимого. Внезапно в жизни Эрмин появляется… ее мать Лора.
Эта девушка пела в церковном хоре — и ангелы завидовали ее нежному голоску! Даже когда сердце Мари-Эрмин без остатка заполнила любовь к Тошану, а на руках появился милый младенец, она не оставила мечты о сцене… А поезд уже мчит ее в Квебек: одно прослушивание — и ее судьба решена!
Волшебное пение Снежного cоловья вызвало бурю аплодисментов. Хрустальный голос Эрмин Дельбо, казалось, проникал в самое сердце, и его хотелось слушать бесконечно… Для Эрмин это был особенный концерт – ведь на нем собрались все родные и близкие ей люди. Все, кроме Тошана… Уезжая, он обещал, что разлука будет недолгой, но из поездки во Францию вернулся с незнакомой красавицей. Кто она и что их связывает? Сердце Эрмин терзают муки ревности. Сумеют ли они понять друг друга и сделать шаг навстречу? Ведь только вместе, простив все обиды, они смогут спасти свою семью…
Конец 1939 года. Не успела Мари-Эрмин оправиться от потрясения после гибели своего младшего сына, как судьба отняла у нее еще и мужа. После того как ведомый чувством долга Тошан ушел в армию, их милый домик на берегу реки опустел: Мари-Эрмин с детьми нашла приют у своих родителей. Впереди их ждет суровая зима, а рядом нет мужчины и защитника…* * *Декабрь 1939 года. Даже в уютном домике на берегу реки, где Мари-Эрмин поселилась с мужем и детьми, не скрыться от чувства вины за смерть малыша, который родился слишком слабым.
Конец XVII века… Пиратские суда заполонили Карибский бассейн. Семья английского аристократа лорда Батлера, спасаясь от религиозных преследователей, в спешке покидает Англию. Позади враждебный Лондон, а впереди счастливая жизнь, полная радужных надежд и планов. Но судьба часто вносит свои коррективы. Сумеет ли героиня романа, потеряв своих близких, отомстить за предательство и унижения…
ХIX век. Закат Великой Османской империи… Юная Реция и благородный Сади полюбили друг друга с первого взгляда. Но на пути к счастью их ждет немало преград… В Сади влюблена принцесса Рошана, и она готова на все, чтобы добиться взаимности и погубить соперницу. Соблазненный возможностью блестящей карьеры, Сади становится фаворитом принцессы… Сумеют ли Реция и Сади сохранить свою любовь?
Роман современной французской писательницы Жанны Бурен повествует об одном из самых известных и трагических эпизодов духовной истории средневековой Европы — любви великого философа Пьера Абеляра (1079–1142) и его ученицы Элоизы. Страсть принесла обоим «великим любовникам» не только высшее наслаждение, но и бесчисленные страдания: Абеляр как принявший священнический сан не мог «смыть грех прелюбодеяния», и дядя Элоизы через своих подручных подверг его позорному оскоплению. Элоиза продолжила свой жизненный путь в монастыре, но пронесла через все испытания великую любовь к своему избраннику.
Франция, XVII век. Именем короля, следуя советам Мазарини, Анна Австрийская сражается с собственным народом. Хотя ее поддерживает величайший политик своего времени, королева тревожится. И однажды, вместо того чтобы следовать умеренным советам любимца-дипломата, она, все еще находясь во власти вдохновения, вызванного когда-то пылкой герцогиней де Шеврез, решает круто повернуть дела…
Прекрасную Сару Маккензи отец-шотландец научил всем сердцем ненавидеть англичан. Но случилось так, что Сара оказалась сначала под защитой Чарльза Эшборна, офицера британских Королевских войск, а потом и в его объятиях. Тут она поняла, что стремительно проигрывает свою личную войну за независимость, ибо не в силах побороть могучую волну страсти, грозящую смести все преграды.