Сирийская жара - [54]

— Выбирай выражения. Зачем тебе яд, можешь объяснить?

— Мне придется убрать члена своей группы. Он не должен вернуться в Иран. Он знает об этом, — она покосилась на конверт с флешкой, который теребил в руках Эмре. — Нарушив инструкции, прослушал запись. По приезду надо будет отчитываться, и он отчитается… О существовании флешки и о содержании записи.

— Э, нет, я про это ничего знать не хочу. Меня твои проблемы не волнуют. Выкручивайся сама. Мое дело передать. Мне хватает и своих рисков.

— Хорошо, пусть не яд, а какой-нибудь препарат для сердца, который у здорового вызовет фатальную аритмию.

Эмре закатил глаза от возмущения, но, поизучав потолок с серыми клоками паутины по углам, нехотя признался:

— У меня сестра в аптеке работает, фармацевт. Она в этой фигне разбирается. Но как достать препарат? Я не могу ее подставлять.

— Через сорок минут я должна поехать на встречу с моим человеком. Другой возможности с ним увидеться до отъезда не представится.

Достав телефон, Эмре снова закатил глаза, но начал набирать номер.

— Зачем я ввязался в это? — спросил он в пространство и, вздрогнув, заговорил в трубку: — Красавица, извини, что так поздно. Есть к тебе дело. Очень срочное и важное. Да никуда я не вляпался! Я могу к тебе подъехать? — обернувшись к Симин, он велел: — Сиди здесь. Я задерну штору на двери, тогда с улицы не видно свет. Жди.

За двадцать минут, которые он отсутствовал, Симин взяла себя в руки. Обратной дороги нет. Надо сворачиваться в Турции и уматывать, пока за ними по следу не пустили все спецслужбы. Она сомневалась, что Яглом вообще поедет на этой проклятой машине. Но все же флешка до сих пор под днищем машины, а значит, есть шанс завершить операцию успешно. Она никогда с такой пылкостью не желала смерти своим объектам, как сейчас. Яглом — участник той беседы с флешки. Подонок! Грош цена выводам этого дутого эксперта. А выводы его приводят каждый раз к новому витку войны.

— Тварь, мразь, — ругалась она негромко.

Симин с радостью бы привезла запись в Иран, если бы не просьба Фардина все, что удастся добыть, передать ему или в Центр через Эмре. Хорошо бы опубликовать запись. Как бы забегали все американские и еврейские тараканы, да и турки не обрадовались бы. Чего им стоит отказаться от иранской нефти, которая нужна им как воздух, но они стелются под американцев.

Но так же она знала, что банальная публикация практически ничего не дала бы, кроме доводов для иранской пропаганды. Все, кто участвовал в данной беседе, сказали бы что запись фальсификация. И хоть ты обклейся с ног до головы заключениями экспертов о ее подлинности, они будут твердить свое. Такая информация лучше срабатывает не в публичном поле.

Вернулся Дамла, вымокший от дождя и спешки. Протянул ей две ампулы.

— Знала бы, чего мне это стоило, — пропыхтел он, снимая куртку и вешая ее для просушки на спинку стула.

— Я твоя должница. Как это работает?

— Можешь вылить в напиток, можешь вколоть ему, — Эмре, спохватившись, достал из кармана куртки упаковку с одноразовым шприцем. — Лучше вколоть, она так сказала.

— Ты ей объяснил для чего? — оторопела Симин.

— Нет конечно. Спросил препарат от аритмии для приятеля — нелегального эмигранта. Официально к врачу обращаться он не станет. Четверо детей, а он в любой момент может помереть, — улыбнулся Эмре самодовольно. — А затем поинтересовался, что будет, если здоровому вколоть это? Часа через три-четыре, а то и раньше, когда попадет в кровяное русло, отек легких и остановка сердца. Снять можно только мгновенным введением противоядия. Это препарат наперстянки. Если сразу не помрет, то мучится будет. Головная боль, рвота, судороги… Слепота.

Симин спрятала ампулы, не говоря ни слова. Взглянув на часы, начала быстро надевать платок. Эмре покачал головой, подивившись ее каменному лицу. Все ж таки напарника травить собралась…

— У этой дряни есть вкус? Горькое небось? — спросила девушка, подходя к двери, занавешенной шторой.

— Там содержится лактоза, сестра сказала, что сладковатый вкус.

— Ты не уходи отсюда, — попросила она. — Мне нужны билеты на самолет. Срочно. Вот на эти документы, — она выложила из сумочки паспорт. — На любое направление, кроме Ирана. Лучше в Европу.

— Как срочно? — Эмре не задавал лишних вопросов, взял паспорт со стола и спрятал его в нагрудный карман рубашки.

— Не позднее двух часов дня завтра. — Она решила, что, каков бы ни был исход поездки Яглома завтра за город, ей лучше улететь. Группа уедет следом. Они от нее не зависят.

* * *

Кафе на Галатском мосту еще не закрылось, но официанты уже ставили стулья на столы в дальних уголках зала. Протирали столешницы. Но клиенты пока не ушли. Четверо громких немцев и две француженки. Местные сюда почти не ходили, слишком дорого. Навид уже сидел внутри, пил яблочный чай из узкого стаканчика.

— Все в порядке? — спросил он, когда Симин присела рядом, намекая на то, что она опоздала. По их договоренности ждали друг друга на точке десять минут. Дальше исчезали до выяснения обстоятельств, почему напарник не пришел. Это позволяло сохранить группу в критической ситуации.

В экстренной обстановке Симин была наделена практически неограниченными полномочиями. В том числе и на ликвидацию кого-либо из членов группы в случае угрозы провала всей операции.