Сирия старая и новая - [25]

Наша экскурсия подошла к концу. Мы тепло прощаемся с Наземом Джабри, человеком, сделавшим неизмеримо много для создания Халебского музея. Им был спасен ряд бесценных реликвий. Часть экспонатов при его помощи перешла в музей из частных собраний. Назем Джабри в курсе всех последних археологических событий. Музею он отдает свой труд, время, жизнь. Мы искренне пожелали ему успехов в его благородной работе.

Никто не знает историю Халеба, его улиц и памятников лучше, чем Назем Джабри. Воспользовавшись любезным приглашением, мы идем с ним осматривать город.

Весь Халеб виден со стен цитадели. Город серо-желтый, со стрелами минаретов, куполами мечетей, многоэтажными современными домами. Причудливо перемешаны стили, эпохи.

Халеб имеет самый длинный в мире крытый рынок, который почти не изменился в течение веков. Нырнув под каменные своды, мы попадаем в настоящее средневековье. Узкие тоннели обрамляются справа и слева множеством лавок. Горы кореньев, хны, корицы, перца создают неповторимый букет запахов. Рядом вороха шелка, шерсти, парчи. Крестьянки в длинных ярких национальных платьях со знанием дела перебирают в руках ткани. Переливающиеся всеми цветами радуги краски возмещают недостаток света, который проходит только через небольшие отверстия в потолке… Быстро отскакиваем в сторону, ибо навстречу нам спешит веселый парень на осле. Бедуины толкутся у лавок, где продается упряжь для верблюдов, национальные платки.

До сих пор на этом огромном рынке существует корпоративная система продажи пряностей, текстиля, веревок, шатров и прочего. Чего только не встретишь здесь! В золотых рядах вам предложат кольца и серьги — старинные и самых последних моделей, чеканные пояса, височные украшения. Нависающие толстые своды создают особую атмосферу. Здесь прохладно летом, тепло и сухо зимой. «Обратите внимание на эти лавки, — говорит Назем Джабри. — Они совершенно не перестраивались с XV века». Выглядят эти лавки действительно своеобразно. Узкие и длинные отверстия входов обрамлены деревянными створками с нарисованными на них цветными узорами. В стороне лежит огромный замок, место которому давно в музее. Сонными глазами смотрит толстый усатый продавец в феске, а на прилавке властно покоятся пять жирных пальцев огромной кисти. Ощущение возврата в глубокое средневековье дополняется видом массивных ворот хана — старого караван-сарая на территории рынка. Пуст обширный двор, где когда-то стояли нагруженные верблюды. В центре — часовня. На галереях, окружающих двор с четырех сторон, заколочены окна. Сейчас там находятся склады. «Мы надеемся в будущем превратить ханы в современные гостиницы, оставив внешний колорит. Думаю, они будут иметь успех у туристов», — говорит Джабри. Идея очень хорошая. Кстати, некоторые караван-сараи до сих пор использовались по своему прямому назначению, хотя на смену верблюдам пришел самый разнообразный транспорт.

Не менее выразительна, чем базар и ханы, сумятица восточных лиц, ярких одежд, гортанных криков, ослиных воплей. Все это вместе создает совершенно неповторимое ощущение. Под ногами снуют ребятишки, любопытный, всюду поспевающий народ. Туристы-европейцы с интересом рассматривают бедуинские длинные платья, расшитые золотыми нитями, а продавец, зная, с кем имеет дело, называет двойную цену.

Недалеко от крепости и рынка находятся древние ворота города. Здесь множество мечетей и медресе. Красивый портал, украшенный резьбой по камню. Это медресе Шарафийя, построенное в 1242 году. Сейчас в этом здании находится библиотека, известная тем, что хранит редкие манускрипты. На серых камнях внутреннего дворика белые квадраты. Один маленький — в центре (здесь сидел учитель), другой, больший, окаймляет первый (место, где располагались ученики).

Среди многочисленных мечетей особое место занимает Большая мечеть Омейядов (VIII век), возникшая на территории христианского храма, в свою очередь построенного на месте языческого, что весьма характерно для Сирии. Над мечетью возвышается стройный квадратный минарет, до сих пор считающийся лучшим в городе. Михраб мечети украшен дорогим деревом, инкрустированным слоновой костью.

Многие кварталы Халеба сохранялись почти нетронутыми долгие века. Узкие улички переходят одна в другую, зачастую кончаясь неожиданным тупиком. «Город вне цитадели в свое время делился на район христианский и мусульманский, — рассказывает Назем Джабри. — Каждый из них имел огромные ворота, которые запирались на ночь». Мы идем по узенькому тротуару, почти прижимаясь к стене старого дома. Джабри вынимает из кармана ключ, открывает обитую железом массивную калитку в стене, и мы оказываемся во дворе дома Ахик-баша (XVIII век). «Вы не удивляйтесь. Как директор музея, я имею право зайти в любую квартиру этого дома, купленного государством и реставрируемого сейчас как памятник архитектуры». Старушка, выглянувшая в окно, приветливо закивала нам головой. Окна этого удивительного дома и его карнизы украшены редкой резьбой— сказочное переплетение цветов, трав, геометрического орнамента. Арка над дверью, по арабской традиции, выложена чередующимися плитами белого и черного мрамора. В декоре самым странным образом, но исключительно гармонично сочетаются элементы эллинского, христианского и исламского искусства.