Сириус - [48]

Несколько раз Твейтс угрожал Сириусу палкой, но каждый раз благоразумно воздерживался от удара, оценив размеры собаки и опасный взгляд ее глаз. С каждым днем его иррациональное раздражение усиливалось, однако катастрофу вызвало нападение не на Сириуса, а на Роя. За несколько дней до приезда Томаса Рой не сразу справился с овцами, которых пригнал во двор фермы, и Твейтс нанес колли резкий удар по заду. Сириус рассвирепев, бросился на человека и сбил его с ног, а потом, опомнившись, отступил и дал подняться. Рой мигом исчез с места действия. Твейтс твердо придерживался принципа, что мятежную собаку надо избивать до полной покорности, а это значило для него — до полусмерти. Он кликнул работника:

— Андерс, зверюга совсем одичала, помоги-ка мне его проучить.

Ответа не было — Андерс работал в поле. Твейтс не был трусом, но перспектива в одиночку иметь дело с большим и умным животным его не радовала. Однако непокорного надо сокрушить любой ценой. Тем более, что такая крупная собака могла причинить серьезный ущерб. Лучше покончить с ней сразу. Трелони можно будет сказать, что пес заболел бешенством и пришлось его пристрелить. Фермер ушел в дом. Сириус догадался, что обратно он выйдет с ружьем, и проворно спрятался за дверным косяком. Как только Твейтс, оглядывая двор, показался на пороге, пес прыгнул на него и схватил оружие зубами. Стволы разрядились один за другим, не причинив никому вреда. Выпустив ружье, Сириус отскочил в сторону. Твейтс запустил руку в карман и достал запасные патроны. Тогда Сириус снова прыгнул, сбил его с ног и схватил за горло, пережав гортань мощными зубами. Аромат теплой человеческой крови и придушенный хрип наполнили его восторженной, безрассудной яростью. Убийство Твейтса представилось псу символической победой над всей расой тиранов. Отныне звери и птицы смогут жить естественной жизнью и никакие двуногие выскочки не вмешаются в природный порядок вещей — вот что мелькну ло в голове у Сириуса, когда он катался по земле с врагом, пытавшимся тоже вцепиться ему в глотку.

Вскоре противник обмяк, хватка его ослабела, и тогда мысли Сириуса переменились. Ярость уступила место холодной оценке ситуации. В конце концов, это существо всего лишь проявило натуру, какой наделила его вселенная. То же можно сказать и обо всем человечестве. Не глупо ли ненавидеть их? Вонь человека внезапно напомнила Сириусу о благоухании Плакси. Вкус крови теперь вызывал тошноту. Ощущение сломанной его зубами гортани наполнила пса ужасом. Он отшатнулся и застыл, наблюдая, как слабо корчится его двуногий собрат, убитый им, Сириусом.

Теперь его занимали практические соображения. Отныне рука человека будет вечно обращаться против него. Руки двух миллиардов людей — всего человечества, за исключением немногочисленных друзей. Ужасное одиночество вдруг охватило Сириуса. Таким одиноким может чувствовать себя пилот, пролетающий над вражеской территорией: под ним — одни враги, над ним — только звезды. Но одиночество Сириуса было много горше — все человечество против него, собратья не способны его понять, нет стаи, которая бы приняла и утешила его, которая нуждалась бы в его службе.

Сириус перешел двор, напился и дочиста облизал губы. Потом еще постоял над неподвижным телом с разорванной окровавленной глоткой. У Сириуса после хватки Твейтса тоже ныла шея. Он представил боль, которую причинили его клыки, и содрогнулся. Потом обнюхал шею убитого. От нее уже слабо пахло смертью. Значит, нет смысла, рискуя собой, бежать за врачом. Внезапное и странное побуждение заставило его бегло коснуться языком лба убитого брата.

Шаги вдали! Повинуясь приступу паники, Сириус перепрыгнул через ворота и помчался в поля. За ним могут пустить легавых, но он помнит все лисьи уловки и собьет их со следа! Сириус сдваивал след, пробегал часть пути по ручью и тому подобное.

Ночь он провел в зарослях. На следующий день голод заставил его заняться охотой. Пес добыл кролика и унес его в логово, где жадно сожрал. Остаток дня провел в укрытии, преследуемый мыслями о совершенном преступлении — неотвязными и странно волнующими. Пусть он и в самом деле совершил преступление, но в то же время то был акт самоутверждения, избавивший его от магической власти человеческой расы. Никогда впредь Сириус не испугается человека только потому, что тот — человек.

Еще две ночи и день между ними он скрывался, а затем покинул логово, чтобы перехватить Томаса, который должен был приехать в этот день. Сириус выбрал на холме место, откуда просматривалась дорога к ферме. Оттуда он высмотрел крутой поворот, у которого можно было надежно укрыться в зарослях. Машине здесь пришлось бы сильно затормозить. Спрятавшись в густом подлеске, Сириус стал ждать. Он пропустил несколько пешеходов и чужую машину. Наконец вдали раздался знакомый шум «Тен-Морриса», принадлежавшего Томасу. Сириус осторожно выбрался из укрытия, огляделся — не видно ли посторонних. Никого. Тогда он вышел на дорогу. Томас, остановив машину, вылез и весело приветствовал питомца. В ответ на его бодрое: — «Привет!», Сириус, поджав хвост, коротко сообщил: