Сириус - [47]
— Я состарился прежде времени. Я уже не долго смогу служить. Когда я уйду, вспоминая меня, вспомните это воскресенье. Вспомните, что однажды, милостью Божьей, я сумел показать вам очень красивое чудо.
Мало кто из его паствы догадывался в то лето 1939 года, что через несколько месяцев не только пожилой священник, но и многие другие погибнут под развалинами домов Ист-Энда, и что их маленькая церковь, загоревшись, станет пылающим маяком для вражеских самолетов.
После службы Сириус вместе с Джефри поспешил к дому, не дожидаясь, пока прихожане начнут расходиться из церкви. Вскоре после их возвращения появилась Элизабет (ее ждали), чтобы увезти четвероногий шедевр Томаса обратно в Кембридж.
Джеффри в письмах рассказывал Сириусу о волнении в приходе. Его осаждали журналисты, но священник наотрез отказался с ними говорить. Церковь в следующее воскресенье наполнилась, но Джеффри подозревал, что лишь малая часть присутствующих искала в ней веры. Да, очень скоро он понял, что поступок, совершенный из самых невинных побуждений, был принят публикой как грандиозная самореклама. Церковное начальство сделало ему выговор и могло бы даже отстранить от службы, если бы не горяча» поддержка прихожан.
Томас, услышав об этом инциденте, сперва рассердился. но, оценив юмор ситуации, простил Сириусу рискованную эскападу.
Глава 11
Человек-тиран
Летом 1939-ого года над Европой уже собиралась гроза. Все с ужасом ждали войны или, вопреки очевидности, наделись, что буря не разразится. Сириус никогда не интересовался международным положением, теперь же, как и многие другие, волей-неволей стал интересоваться. Томас при разговорах о войне скучал. Его волновала только научная работа, и он опасался, что война помешает исследованиям. Конечно, если дойдет до драки, мы из кожи вылезем, чтоб победить, но будь треклятые политики малость умнее и честнее, все бы обошлось. Примерно так мыслил и Сириус, но к этим размышлениям примешивалась злость на доминирующий вид, который все свои силы и возможности тратил на такую безумную глупость.
Несколько недель летних каникул семейство Трелони провело в Уэльсе. Отдых вышел невеселым — политика настигла их и в деревне. Томас ворчал, Элизабет огорчалась. Тамси, которая зимой вышла замуж, провела с ними неделю, не отрываясь от газет и радиоприемника. Морис, уже преподававший в Кембридже, постоянно заводил с ней споры о Гитлере. Жиль помалкивал, привыкая к мысли, что скоро ему идти на войну. Плакси предпочитала не замечать надвигающейся тучи и запиралась от таких разговоров у себя в комнате. Сириус занимался восстановлением физической формы после Кембрижда и Лондона.
Начало войны застало его на кумберендской ферме, где пес изучал новые методы разведения овец. Его пребывание в Озерном Краю оказалось полезным, но болезненным опытом. Фермер Твейтс принадлежал к совершенно не типичному для этих место типу жестокого и неразумного хозяина. Он познакомил Сириуса с такими сторонами человеческой натуры, с которыми тот прежде не сталкивался вплотную.
Твейтс с самого начала вызывал у Сириуса подозрения, потому что принадлежавшая этому фермеру бордер колли старалась держаться подальше от хозяина и припадала к земле, когда тот с ней заговаривал. В отношении Твейтса к Сириусу проявился какой-то мелкий, и, возможно, забытый конфликт. Фермер питал к собаке беспричинную неприязнь — а может быть, причиной послужило подозрение, что этот пес — не обычная суперовчарка, и что он придерживается самого нелестного мнения о своем временном хозяине. Трудно оправдать Томаса, проявившего в выборе Сириусу наставника такую беспечность. Ученый всегда проявлял потрясающую бесчувственность в отношении психологической стороны своего великого эксперимента, возможно, ему не хватало воображения. Но в данном случае он так явно не озаботился обеспечением достойных условий для своего питомца, что я склонен подозревать здесь злонамеренность. Не вздумал ли он познакомить Сириуса с самыми зверскими сторонами человеческой природы? Если так, он не ошибся в выборе.
Так или иначе, Твейтс постоянно срывал зло на Сириусе, заставляя его носить тяжелую поноску, давая задания, не выполнимые без помощи рук, загружая ненужной работой и жестоко высмеивая его в разговорах с соседями.
В первое время Сириус с удовольствием изучал столь зверский темперамент. До сих пор его окружение не предоставляло случаев для подобных наблюдений, а пес стремился познать человека и в худших его проявлениях. Первые проблемы возникли, когда пес, не вздрагивая от резких команд Твейтса, спокойно и умело продолжал делать свое дело. Видя это, фермер начинал грязно ругаться, и тогда Сириус устремлял на него холодный осуждающий взгляд. Это, конечно, ничуть не улучшало ситуацию. Со временем резкий голос Твейтса и общая атмосфера на его ферме стали действовать Сириусу на нервы. Добродушные знакомые по Кембриджу, Лондону и Уэльсу стирались из памяти, и он ловил себя на ощущении, что Твейтс — типичный представитель человечества. В мыслях пес рисовал себя героем и заступником сородичей, выступающим против тирании чужого вида. Большие жестокие руки Твейтса стали для него символом беспощадной войны, в которой двуногие захватили власть над всем живым на планете. Забывая, что сам он — охотник, многократно терзавший и убивавший живое, пес негодовал простив жестокости человека. Сочувствие к слабым, взращенное в собаке друзьями-людьми, теперь настраивало Сириуса против человечества.
