Сирена - [12]

Эйслинг прошагала мимо нас, направляясь к ласковым волнам. На ходу она пробормотала себе под нос «детишки» и направилась по своим неведомым делам. Я отказывалась ее понимать.

Прошло долгое время, и мы наконец-то успокоились. Я оглядела Миаку. Мне доводилось слышать, как люди жалуются на тяжелый первый день на новой работе, но Миака их всех могла заткнуть за пояс. Причем она преодолела все трудности с удивительной стойкостью. Я видела, как взрослые мужчины ломались под меньшим грузом. Оставалось надеяться, что я смогу утешить ее.

– Так, – поломав голову, начала я. – Судя по всему, теперь ты от меня не избавишься. – (Миака робко рассмеялась и кивнула.) – Куда бы тебе хотелось направиться?

– Ой, не знаю. Я никогда не уезжала из Японии. Мы можем жить там?

– Лучше не стоит. – Я попыталась вспомнить мудрость Мэрилин. – Тебя могут увидеть знакомые. И лучше уехать туда, где мы сможем побыть наедине. Тяжело привыкнуть, что можешь разговаривать лишь с одним человеком. Да и для твоих родных будет лучше, если ты просто… исчезнешь.

Миака молча приняла мои объяснения. Она не пыталась спорить, чтобы получить больше, чем я могу предложить. Я догадывалась, что до сего дня она привыкла жить в подчинении. Со мной же дело обстояло наоборот – положение любимого ребенка в семье заставляло думать, что я заслуживаю больше, чем имею. Но Миака отличалась кротостью. Если она сумеет сохранить хоть немного от присущего ей смирения, то превосходно справится со службой. Девушка огляделась вокруг, к тому времени нас окружала непроницаемая темнота.

– А можно поехать туда, где много света?

Глава 3

Если бы я приехала сюда на медовый месяц, как бы он проходил?

Муж берет меня за руки и радостно кружит на месте. Я смеюсь, и переливы смеха освещают все вокруг ярче горящих огней. Простое, но изящное платье развевается на ветру. Муж даст мне все, чего я пожелаю. Он притягивает меня к себе, и его лицо замирает в дюйме над моим. Кем бы он ни был, он невыносимо красив. Чтобы пощадить глаза, я поднимаю взгляд на металлическую паутину над головой. Сколько рук ее строили? Пальцы мужа касаются моей щеки, и мне приходится опустить взгляд. Без предупреждения я растворяюсь в поцелуе.

Романтические мечты. На самом деле меня не ждали объятия симпатичного незнакомца. Я гуляла по парижским улочкам вместе с Миакой. Та сказала, что хочет света, и я не смогла придумать лучшего места.

Когда никуда не торопишься, время течет медленно. Конец 1920-х и начало 1930-х годов мы провели во Франции. Никто бы не рискнул сказать, что Париж стоит на берегу моря, так что мы часто ездили на побережье. Порой я задавалась вопросом, чем руководствовалась Океан, когда выбирала нас двоих. Ведь мы были так молоды. Я мало знала об истории сирен, но Ее выбор казался мне плохой идеей. Повезло, что нашими воспитательницами стали ответственные сестры, иначе я бы чувствовала себя совершенно беспомощной.

Мы жили в квартирах незнакомцев. Забраться в пустое жилище совсем несложно, и, понаблюдав несколько дней, мы знали, где располагаются обставленные, но временно необитаемые комнаты. Мы тихонько пробирались внутрь, слушали доносящуюся из-за стен музыку, нежились на кроватях, а потом исчезали. Совсем несложно, если держать глаза открытыми. Жаль, что этим талантом пользуются лишь воры. И мы.

Так мы и жили. Мы не нуждались в еде и пристанище на ночь, но через какое-то время прогулки наскучивали. На ночь магазины закрывались, смотреть было не на что, так что до утра мы возвращались домой. Океан находилась слишком далеко, чтобы проводить время с Ней. К тому же мне не нравились здешние воды.

Из Парижа мы отправились в безмолвное путешествие по Европе и наслаждались красотами до самой Великой войны. Мне хотелось посетить Лондон, но все же я держалась от него на расстоянии. Это место, даже одно только название, преследовало меня. Не уверена, что когда-нибудь поеду туда. Может, после того, как обрету собственную жизнь. Этот город таил в себе своего рода невысказанное обещание. Но пока ему, как и многому другому, придется подождать.

Война заставляла меня нервничать, подобно всем непредсказуемым событиям, ведь мы с Миакой и так ощущали себя чужаками в мире людей, но в какой-то мере она пошла нам на руку. Благодаря войне Океан не нуждалась в наших услугах, чему мы не могли не радоваться. Хотя Эйслинг, может, и расстраивалась в своем тайном укрытии. Имея столько свободного времени, мы отмечали смену годов и десятилетий только по сборам сестер. Происходящие при кормлении Океан катастрофы поражали, и только они казались настоящими в одинаковом течении дней. Порой мы пытались следить за временем года и отмечать человеческие праздники, но исключительно для развлечения. Жизнь происходила вокруг меня, но не со мной.

Я наблюдала за матерями, но не могла заиметь собственного ребенка. Смотрела на женщин за прилавками магазина, на университетской скамье, но работа и учеба были закрыты для меня. Нам приходилось держаться в тени, так что мы до тонкости отточили искусство незаметного наблюдения за людьми. Иногда подглядывание доставляло удовольствие. Особенно легко на сердце становилось от наблюдения за детьми. В них столько энергии. Дети всегда доставляли мне невообразимую радость, но порой, когда я видела светящуюся от счастья будущую мать, мне приходилось прятать от Миаки лицо и плакать. Ради нее я хотела быть сильной.